Кроме этого, он прекрасно знает наши приемы и хитрости умееттак маскироваться, что к нему никто не подберется. И вот теперь оплошал. Какобычно бывает, оплошал на мелочи, на женщине, которая нам и сообщила о егоприезде.

Теперь уже он не уйдет. И не потому, что нас десять человек,не считая журналистки. И не потому, что мы такие умные. Теперь ему придетсястолкнуться с Михалычем, друга которого он застрелил в прошлом году. А Михалычтакого не прощает. И я не удивлюсь, если мы Коробка сегодня живым до тюрьмы недовезем.

Вообще-то Михалыч мужик степенный, рассудительный. Помелочам не дергается. Ему уже под сорок, и он старший в группе и по авторитету,и по опыту. Подполковник Михаил Михайлович Звягинцев, под руководством которогоя работаю уже столько месяцев. И собираюсь работать долго, если повезет. У насв группе все ребята отбирались лично Михалычем. Слабак здесь просто невыдержит.

Официально мы считаемся специальной группой захвата приГлавном управлении внутренних дел города Москвы. Специальной потому, что наспосылают на самые трудные операции. В случае необходимости нам могут выделитьдаже вертолеты или другую технику. А негласно нас называют «крокодилами» ипосылают на самую грязную работу. Михалыч, конечно, в таких случаях бурнопротестует, но его никто и не слушает. Наш непосредственный куратор,заместитель начальника Главного управления полковник Горохов искренне полагает,что крупных операций не бывает больше десяти-пятнадцати в год, а все остальноевремя мы должны вкалывать как обычные сотрудники милиции. Конечно, он не прав,но разве можно ему что-нибудь доказать. И даже Михалыч ничего не может сделать,когда Горохов ледяным, спокойным голосом объявляет, что нам опять нужно куда-товыезжать, чтобы разобраться с трупами, оставшимися от очередной крупной аварии.Может, он просто считает, что систематическое общение с покойниками укрепляетдух личного состава?

Сейчас мы выезжаем на операцию на четырех наших машинах.Вообще-то это тоже позор. Официально за нами закреплено четыре автомобиля, ноодин находится где-то у руководства, а второй давно пришел в негодность и всеникак не списывается из-за каких-то глупых формальностей со сроками. Воставшиеся две машины мы не вмещаемся даже теоретически. Не забывайте, что унас есть еще и оборудование, и оружие. Поэтому Михалыч обычно ездит на своей«девятке», разрешая другим пользоваться его машиной. Кроме его «девятки», у насеще есть неновый джип и довольно новая «волга», которую Михалыч пробивал усамого министра. Обычно на подобные операции начальство дает нам еще однумашину, заурядный «воронок», который идет следом и в котором сидят двасотрудника ГУВД.

Он предназначен для тех, кого мы захватим в ходе операции.Но мы своих «клиентов» чаще возим в «девятке» или в «волге». Так удобнее ибезопаснее. И тем, кто захочет их отбить, нужно сначала убрать нас, чтобыдобраться до наших пленников.

Не считая журналистки и Михалыча, в группе еще девятьчеловек.

Заместителем Звягинцева у нас майор Зуев. Спокойный, всегдавыдержанный мужик.

А стреляет лучше всех не только в группе, но и в городе. Иэто не гипербола, он несколько раз был чемпионом по стрельбе. Такое ощущение,что вместо нервов у него канаты, которые не порвутся ни при каких условиях.Есть еще второй заместитель, Сергей Хонинов. Он пришел к нам недавно из армии.Пришел с таким послужным списком и с такими тяжелыми ранениями, которые утрусов и болтунов не бывают. Он не любит много говорить, может, потому, чтослегка заикается после ранения в Чечне и не вспоминает ту войну, в которую ихбросило наше родное правительство. Рассказывают, что он полтора года добивалсяразрешения работать в нашем отряде, и наконец, когда сам Михалычзаинтересовался его судьбой, ему удалось к нам пробиться.

У молдаванина Иона Петрашку звание капитана, как у Сергея.Он в отряде тоже недавно, переведен сюда из уголовного розыска. После распадаединой страны у него больше всего проблем со своей семьей. Жена у него русскаяи живет с детьми в Москве, рядом с ним. А родители, братья и сестры остались вдалекой теперь для нас Молдавии, с которой у России нет даже государственнойграницы.

Вот он и должен в отпуск ездить к своим родителям в другуюстрану, как иностранец. Может, поэтому он такой отчаянно храбрый и злой. Посуществу, его убрали из уголовного розыска именно за невыдержанность. Говорят,с бандитами он не особенно церемонился и, когда кто-то начинал «возникать»,просто давал тому по морде. Наверно, за это Михалыч и взял его в наш отряд.

После того как один из отрядов спецназа едва не ворвался вмечеть, задерживая преступника, что могло привести к нежелательным инцидентам вМоскве, наше руководство приказало ввести во все наши подразделения хотя быодного мусульманина. В случае необходимости он может, сняв обувь, входить вмечеть и разговаривать с людьми, не оскорбляя чувств верующих. Старшийлейтенант Маир Байрамов переведен к нам из службы ОБХСС несколько месяцевназад, но мы уже успели убедиться, что парень он надежный и умеет делать все,что положено в нашей группе.

Остальные четверо офицеров — ребята примерно моего возраста,имеющие разный опыт, но хорошо подготовленные, злые, натасканные, каквыдрессированные собаки. Бессонов, Дятлов, Аракелов, Маслаков. Всем по Двадцатьпять — тридцать лет, и все уже имели опыт задержания бандитов и киллеров. Ну и,наконец, в отряде вот уже третий год нахожусь и я сам, старший лейтенант НикитаШувалов, и очень горжусь тем, что работаю с такими ребятами и с такимруководителем, как наш Михалыч.

Ровно в четырнадцать тридцать мы выезжаем. Грузимся, какобычно, со смехом и шуточками. Журналистка пытается нас достать вопросами, номы отшучиваемся. Откуда нам знать, что это наш последний совместный выезд.Откуда нам знать, что все наши несчастья начнутся с этой минуты. Откуда намдано было узнать, что с этой минуты включен таймер, отсчитывающийпродолжительность наших жизней. Мы ничего не знаем. И поэтому мы сидим вмашинах, улыбающиеся и веселые, почти не волнуясь за судьбу предстоящейоперации. Да и что мог сделать Коробок, даже если его охраняли десятьтелохранителей. Мы ведь даже не думали, что все будет гораздо сложнее…

Они прибыли на место, когда часы уже показывали третий часдня. Как обычно, машины остановились за два квартала до нужного места. Ребятастали доставать снаряжение, оружие. Звягинцев молча следил за ними. Вседействия были отработаны до автоматизма. Одна группа, состоящая из трехчеловек, оцепляла предполагаемое место действий, отсекая возможностьпреступникам уйти через черный ход. Другая, штурмовая, в составе четырехчеловек, в которую всегда входил сам Звягинцев, прорывалась к дому, имея ввиду, что Коробкова могут охранять его люди и придется столкнуться сожесточенным сопротивлением. Третья группа подстраховывала действия второй,выступая как бы вторым эшелоном. Все действия были оговорены заранее и тысячураз проиграны в ходе тренировок.