На работу я все-таки опоздал, но для фирмы это некритически: важно, чтобы приходил ключевой персонал, а я всего лишь посыльный,разносчик заказанной по Интернету продукции. Вера Борисовна, кладовщица,деловито формировала заказы, укладывая баночки со спортивными добавками вразные пакеты.

– А, Виталик, – обрадовалась она. – сегодня тыопоздал не так уж… как обычно.

– Я опоздал на автобус, – пояснил я, – всегона полминуты! А следующий, какое безобразие, через двадцать минут.

– Какой район у вас, – сказала она сочувствующе. –Перебирайтесь к нам на окраину.

– А мы и так на окраине, – сообщил я. –Только на другом конце. Город у нас почему-то большой и, эта, обильный. Толькопорядка в нем… как и раньше.

– Так вы в Центре жили?

– Дом на снос, – ответил я, – нам дали другуюквартиру.

– Хоть двухкомнатную?

– Ее самую.

– И то хорошо, – рассудила она. – Хоть и неСтарый Центр, но в однокомнатной со взрослым сыном… За один раз отвезешь или задва захода?

Я прикинул размер и вес кучи, ответил с оптимизмом,которого не чувствовал:

– Постараюсь оттарабанить за раз. Ослов еще и не такнагружают!

– Ну вот и хорошо, – обрадовалась она. –А оттуда позвони, ладненько? Если наберется до обеда заказов, приедешь,заберешь. Если после обеда, то уже на завтра.

– Обязательно, – заверил я.

С нагруженным рюкзаком, похожий на туриста, чтособрался на покорение Северного полюса, я выбрался, застревая в каждом дверномпроеме, ну кто такие узкие двери делает.

По коридору навстречу топает, аки медведь, хозяин тайги,Павел Дмитриевич, бывший боксер-супертяжеловес, а теперь наш шеф: деловой, пригалстуке, подстриженный и даже вроде бы подкрашенный. И пузо пока безтележки, хотя зеркальная болезнь на победном марше.

– А, Виталий, – произнес он с театральным удивлением, –ты все еще у нас работаешь?

– Как видите, Павел Дмитриевич, – ответил ясмиренно, – прямо-таки тружусь!

– А почему снова опоздал?

– Поздно вышел, Павел Дмитриевич!

– Почему не вышел раньше?

– Уже было поздно выходить раньше…

Он покачал головой:

– Ох, когда же ты поумнеешь.

– Что умные, – ответил я, уже начиная чувствовать, какрюкзак медленно вжимает меня в пол, как гвоздь в сырую глину, – лучше бытьмудрым, вот как вы! Умные – это те, кто зарабатывает своим умом, амудрые – те, на кого эти умные работают.

– Эх, Виталий, Виталий… Вижу, не любишь ты трудиться, акипчелка работящая.

– Что вы, Павел Дмитриевич, – возразил я. – Прямообожаю. Я так люблю свою работу, что могу часами на нее смотреть.

Он снова покачал головой, вздохнул. В глазах укор, но,хотя он смотрит сверху вниз как директор еще и по причине своего роста, я всемифибрами чувствую, что все карты у меня, а не у него. Он глава фирмы, но непонимает, насколько велико мое преимущество. Ему уже тридцать пять, почтистарик, он выбрал свою дорогу и долго шел по ней, пока не встал во главе этойконторы. Не самой маленькой, но и от крупных очень далеко. Где-то в серединке,но не в самой середине, а где-то внизу серединки.

Он уже конченый, подумалось мне с внезапным чувствомабсолютного превосходства. Конченый, в смысле – закончился, это вершинаего развития. Он глава фирмы и уже не станет великим ученым, не откроетсредство от рака, не придумает антигравитацию, не станет великим музыкантом илифутболистом, что обязательно предстоит мне.

Он сделал царственный жест дланью, отпуская меня, язаторопился к выходу. У раскрытого окна курят Миша и Антипыч, тоже бывшиеспортсмены, Миша увидел меня и добавил благожелательно:

– Не торопись, на тот свет все равно не опоздаешь.

Антипыч хмыкнул и посоветовал очень серьезно:

– Все же презерватив не дает стопpоцентной гаpантиибезопасности. Вон Вася вчеpа надел и все равно попал под автобyс. Так что,Виталик, дорогу переходи осторожно.

Я криво улыбнулся, перед нашим офисом в самом делетакое шоссе, где надо бы установить переход: машины то и дело кого-нибудьсбивают. Но, говорят, проще повысить ВВП, чем поставить новый светофор.

На выходе вахтер сказал с сочувствием:

– Вот-вот, в этом и вся жизнь работающего человека: сегодняпятница – завтра понедельник.

Я заторопился к станции метро, уже заранее морщась, чтоменя примут за приезжего, явившегося скупать их колбасу. И хотя временадавно не те, приезжих традиционно не любят, милиция на каждом углу проверяетпаспорт и долго изучает мою фотографию, печати, подписи, старается угадать наощупь: не фальшивая ли бумага.

Голова горячая, я взмок под этим проклятым рюкзаком, и хотяза ближайший час развез почти половину веса, остальное давило плечи еще тричаса, пока съездил в Новые Черемушки, а потом в Медведково и на Дубнинскую.Когда сдал последний заказ и получил деньги, ноги подгибались, я чувствовалсебя так, будто ночь упражнялся с железом.

Позвонил Вере Борисовне, приготовившись сказать, чтозаболел, но она опередила, сообщив, что заказов до обеда не было, а послеобеденныесоберет и расфасует мне на завтра. Облегченно вздохнув, я потащил свои костидомой. По дороге заснул, что со мной раньше не бывало: даже смертельно усталыйне могу спать в метро, а тут вырубился так, что проехал станцию.

Разбудили добрые люди, вышел, пересел, наконец вон мой дом,скорее бы добраться, что-то со мной не то, не то… В квартире пусто, мамана работе, я торопливо принял душ, зверски хочется есть. Не вытираясь, какгигантская лягушка, пошлепал мокрыми лапами на кухню. В холодильнике суп вкастрюльке, в другой – каша, все бы разогреть, но руки сами ухватилиложку, я сожрал почти весь суп и кашу.

Жар как будто спал, а слабость начала отступать, взаменпришла сонливость. Я дотащился до дивана, рухнул, пальцы нащупали пультжвачника, включил спортивный канал, но заснул раньше, прежде чем врубился, очем передача.

Обычно во сне я летаю, побеждаю, совершаю чудеса, стреляюбез промаха, но сейчас тонул в теплом болоте, взбирался на берег и сновапроваливался в глубины, где не понимал, в какую сторону плыть, чтобы кповерхности, а воздуха не хватает, задыхался, вроде бы выныривал не только изболота, но даже из сна, снова забывался тяжким и тягучим, как клей, сном.

Проснулся только потому, что отчаянно захотелось в туалет.Еще чуть – и мочевой пузырь лопнет. Я опрометью скатился с дивана,потом в ванной долго всматривался в зеркало, выпятив грудь и напрягши плечи.Каждый день встаю на весы и замеряю портновским метром грудь, талию, руки иплечи. Прогресс, честно говоря, есть, даже неплохой: в неделю прибавляю по двакилограмма сухих мышц без капли жира, но ведь и Мурз прибавляет, а ему еще игенетика помогает, крепкий такой бычок от крепких медведистых родителей, в товремя как я из породы хилых интеллигентов.