– Все-таки то был я, – сказал я с тоской.

– Нет, – сказала она настойчиво. – И даже нея. Не чувствуйте вины передо мной. Именно передо мной.

Я поднялся, буркнул:

– Ладно-ладно, уже расчувствовался, сейчас зареву.И еще один момент: помните, у вас самая лучшая в мире крыша. Это на тотслучай, если вдруг кому-то придет в голову наехать на вас. Увидят, чтособственник сменился, захотят прощупать на прочность. Сразу же звоните! Даже посамому мелкому поводу.

Я попятился к двери, как и в тот раз, когда передавалей кресло директора, она точно так же вскочила, в глазах испуг.

– Нет, я не сказала, что приму фирму!

– Почему?

– Потому, – отрезала она. – Я согласна идальше выполнять обязанности директора, а если вы так уж хотите отметить моюроль… я могу принять ма-а-а-аленькую долю! Один-два процента. Ну пусть три.

– Хорошо, – уступил я. – Завтра придет юрист снеобходимыми бумагами. Откланиваюсь…

Я открывал дверь, когда сказала вдогонку:

– Виталий Владимирович, вы всегда так быстро исчезаете!А то я все мечтаю вам сварить сама кофе! И подать на блюдечке.

– Не могу, – буркнул я. – Я в вашемприсутствии как в аду. Это что, совесть проснулась? Черт бы ее побрал! Вызна-а-а-али, что делали, когда… эх, какой я теперь пришибленный. Жестокий вычеловек, Екатерина Васильевна…

Она не успела открыть рта, я поспешно закрыл за собой дверь.Юристу скажу, чтобы передал ей девяносто процентов, а мне хватит и десяти,чтобы на правах акционера мог появляться, интересоваться успехами, предлагатьпомощь, если Екатерина не станет из гордости обращаться сама.

На улице солнечный свет ударил в глаза, я направился кмашине, щурясь, как будто вылез из пещеры. С той стороны, ловко лавируямежду машинами, спешит девушка с огромной сумкой в руке, аж перекосилась набок, пыхтит от натуги. Я не сразу узнал Герду, которая тогда с Тоней иАнжелой устроили для заокеанского Жени представление.

Чистенькая, прилично и скромно одетая, она кивнула мне иулыбнулась приветливо, я тоже кивнул. Мало ли что, если и сейчас без трусиков.И вообще голая, если не брать во внимание одежду. Мы воспринимаем людейтолько в одежде, если мы нормальные люди.

– Куда летишь? – спросил я с укором. – Чуть подмашину не впорхнула!

– Сережку надо из садика, – крикнула она,запыхавшись. – Мама еще на работе. А потом успеть покормить этогообжору и еще в магазин за продуктами, чтобы к восьми в больницу…

– В больницу?

– Петька Королев после операции. Ты его помнишь? Вы ж наодной парте сидели! Мы ему поесть носим, книжки читаем, он пока не видит…

Я смотрел вслед и формулировал для себя еще одиннехитрый, но крайне важный закон: людей надо принимать только такими, какимисебя играют. Попытаться видеть реальными… спасибо, только краем глаза увидел ито чуть не рухнулся. Это же зреть, как трудится прима-балерина на унитазе, и ниразу не посмотреть ее на сцене.

А человек – он только на сцене человек. За кулисы…лучше не заглядывать, если ты не бабуин.