«Тогда, что ты делаешь тут?» – спросил разум, и я оглянулась, будто очнувшись от какого-то кошмарного сна, в который угодила после слов врача и приговора: «Мы ничего не смогли сделать».

Действительно, что я тут делаю? Какой из Петеньки муж? Какое слияние капиталов? Какое «ты будешь купаться в роскоши, как принцесса»? У меня есть образование и любимая работа. Мне не нужна эта женщина, возомнившая себя маменькой, пожертвовавшей собой ради меня, а мой брак достойной компенсацией за растраченные на меня годы. Ха! Что она там тратила? Поцелуй в щечку для видимости любви?

Сама не заметила, как спешно стянула тяжелое кружевное платье и, переступив через него, влезла в простую майку и привычные джинсы.

– Изабелла, ты куда? Мы же еще не выбрали платье! – взбесилась маменька.

«И кто называет девочку, рожденную в России, Изабеллой?», – поморщилась я, вспомнив, сколько дразнилок было по этому поводу у моих ровесников, пока я не смирилась с белочкой и эльфёнком.

«Ну, и чего ты плачешь, Белочка-эльфенок, радоваться нужно, что ты у меня такая сказочная и необычная принцесса», – всплыл воспоминанием голос отца.

– Свадьбы не будет, – оповестила я уже на выходе из салона, – так что нечего выбирать.

– Да я…, да я… тебя! – задохнулась возмущением мать, так и не договорив, что именно она меня.

Растерянная свекровь лишь молча хлопала глазами, кипя от негодования, как закипевший чайник ‑ того и гляди засвистит. И я предпочла поскорее ретироваться. Мало ли что? Лучше быть подальше от возможного места взрыва.

– Убирайся из моего дома, – прилетело мне в спину материнское напутствие.

Усмехнулась, деланно. Как ожидаемо…

– Не боись! Я только вещи заберу и больше тебя не потревожу.

– Драгоценности не тронь! – можно подумать они там еще остались. – И машину оставь. Ты не имеешь на нее права! – бесилась женщина.

А я, не удержавшись, бросила в перекошенное злобой лицо зажатые в руке ключи:

– Оставляю! – рассмеялась я, чувствуя себя принцессой пожаловавшей безродной служанке плащ с королевского плеча.

Проследила взглядом, как падает к ногам этой недоматери чувствительный брелок, и моя машина отзывается громко орущей сигнализацией. Да, один этот ее взгляд полный крайнего негодования, оскорбленного в лучших порывах души человека, стоит сотни машин, и мне ни капельки не жаль расставаться с отцовским подарком. Все равно скоро я все себе верну!

Поймав такси, добралась до дома и, не отпуская, попросила подождать. Влетев в свою комнату, подхватила еще неразобранную после возвращения из Лондона сумку (и почему я этого не сделала за месяц пребывания дома?), засунула то немногое, что достала и выскочила из когда-то родного и теплого отцовского особняка.

– На вокзал, – скомандовала я.

Такси тронулось, оставляя за спиной дом полный воспоминаний. Дом, в который я больше никогда не вернусь, потому что вряд ли мне достанет сил переступить порог места, где я была любима, и где теперь нет ничего кроме холода и вечного напоминания о минувшем счастье.

Голова пульсировала, отзываясь острой болью. Что-то было не так. Эта резкая боль вспыхивала каждый раз, когда мысли возвращались к анализу. Виски раскалывались так, словно кто-то настойчиво сверлил в них дыры.

«Со мной что-то не так», – вернулась я размышлениям, преодолевая новый виток боли.

Да, я безумно любила отца, и его смерть меня непременно бы подкосила, но не настолько, чтобы я как зомбированная выходила замуж за Петеньку. И причем тут уши? Почему мысль об операции, на которую у меня уже есть больше половины суммы, стала решающей при выборе жениха?

– Ты не думай, ты нам и так очень нравишься. Но Петеньки будет неловко, и мы уже договорились с лучшими пластическими хирургами. Ляжешь в клинику, а когда вы вместе вернетесь из медового месяц, тебя никто не узнает, – науськивала меня будущая свекровь, и я согласно кивала.

Я? Это точно было со мной? Послушная я, казалась чем-то настолько нереальным, призрачным, что… Воспоминание кольнуло где-то в глубине, вызывая новый приступ режущей боли. Почему же думать так тяжело? Ладно, потом разберусь. А пока…

Нужно быстрее убраться из города, пока будущий свёкор не подключил тяжелую артиллерию и меня в наручниках и кандалах перевязанную вульгарным бантиком не доставили избалованному Петеньке. Зачем-то же я им понадобилась. Иначе, зачем вся эта суета со спешной свадьбой? Понять бы зачем….

Пока ехала в такси купила билет на ближайший поезд в направлении города, из которого когда-то приехал в северную столицу отец. Может, там кто-то знает, откуда у Владимира Фетисова оказалась на руках новорожденная девочка? Может, в старом доме остались следы и подсказки?

***

На поезд я почти опоздала. Выбежала на нужную платформу, когда уже громкоговорители громко вещали, что посадка завершена.

– Что же ты так, малец? – попенял на меня сердобольный седовласый проводник, запуская в свой вагон.

Не обращая ни на кого внимания, пошла в свой вагон. Тяжелая спортивная сумка на плече, рваные джинсы унисекс, такая же джинсовая куртка, темные очки и бейсболка, делали из меня щуплого парнишку.

Открыв дверь третьего вагона, увидела двух парней бандитской наружности, рыскающих по вагону экспресса. Моментально сориентировавшись, спешно закрыла дверь и юркнула в туалет. И только проделав все это, задалась вопросом: «зачем?».

– … села в поезд? – раздался голос одного из них, подошедшего ближе к двери санузла, на которую я опиралась.

– Босс сказал да, – ответил второй, дергая запертую дверь.

Навалившись всем телом, испуганно замерла, затаив дыхание.

– Не дергай, их еще не открывали, – вмешался кто-то третий, прогоняя замешкавшихся у двери мужчин.

Шаркающие шаги, хлопнувшая дверь и голоса удалились, стихли. Простояла еще несколько минут, прислушиваясь к тишине. Интуиция вовсю вопила, что разговор ведется обо мне и мне нужно превратится в незаметную мошку на этом окне и подслушать. Только она же и подстегивала быстрее сбежать и скрыться, избегая любопытствующих глаз этих двух индивидов.

Вытянув симку из смартфона, смыла ее в унитаз. Выглянула из туалета и, никого не заметив, вышла, желая как можно скорее спрятаться. Увидев, первое же свободное место возле стайки подростков, примостилась рядом. Обычно такие полубандитские компании я избегала, но сейчас невольно видела в них союзников.

– Ты что здесь делаешь? – озадачил один из них меня вопросом.

Присмотрелась к компании внимательнее. Взгляд безошибочно выделил вожака этой стаи – тихий, спокойный парнишка в стороне, на пару лет младше меня, с пронзительным взглядом волчонка, который исподлобья наблюдает за противником.

– Тише ты, – одернула я заговорившего, смотря прямо в глаза этого волчонка. – От мужа сбежала, ищут, – кивнула в сторону скрывшихся мужчин.