– Что будешь делать, Селл?

– Доложу совету Высших, – ответил ректор, посматривая на тело на диване.

– Он спит, – усмехнулся командор, отмечая обеспокоенность наставника.

– Еще одна загадка. Как ему удалось прихватить двух магиков и фамильяра?

– Есть идеи?

– Только, если он вдруг окажется ею. Сам же знаешь, что девушки магически сильнее мужчин, – хмыкнул ректор, – и в отличие от нас не нуждаются в проводнике.

Командор кивнул. Это было проблемой всех архов. В совет Высших могли войти только обретшие проводника, только благодаря ей раскрывалась сила полностью. Дар это или проклятие их расы никто не знал. Но так повелось еще в мире их прародителей, из которого они когда-то пришли, заключив сделку со здешними богами. Тридцать три израненных, истекающих кровью арха – вот и все что осталось от некогда могучей расы. Мужчин, утративших самое дорогое, что у них было – своих женщин. Но новый мир в обмен на защиту пообещал не только дом, но и возможность продолжить род, выбрав подходящего проводника. Богатые и сильные они быстро прибрали в свои руки власть, создав тридцать три королевских династии. И проводники потекли во дворцы рекой – многим женщинам хотелось легкой обеспеченной жизни, а им так хотелось воскресить расу.…

Все шло отлично, пока не взбунтовалась дочь Никара – Никтия, откликнувшаяся на мольбы потерявшей ребенка матери. Дневники современников не донесли до них, что именно произошло тогда. Одни уверяли, что девица обезумела от горя, когда ее ребенок умер в утробе, не получив достаточно силы от родителя. Другие утверждали, что она обезумела от ревности, когда застукала своего избранника с очередным проводником. Третьи, что король забрал ее от горячо любимого мужа и насильно сделал своей, заставляя выносить наследника. Как бы там ни было, но сгорая в огне она воззвала к Никтии, насылая проклятие на всю расу архов и их род до десятого колена. Никтия вмешалась и принялась наблюдать за архами, что словно и не заметили смерть девушки. А когда выяснилось, что девушка была не одна и творимое бесчинство это обыденность, преисполнилась ярости. В гневе она ограничила возможность девушек иметь детей одним единственным избранником. Да, и наследникам силы архов запретила вступать в связи с другими проводниками – одна единственная выбиралась теперь в партнеры на всю жизнь. Род, навлекший гнев Никтии, так и угас на корню, не оставив потомков.

И сразу они ощутили, насколько сложнее удерживать баланс в мире, защищая его от внешних зол, лишившись одного из своих. Тогда и создали они совет Высших, а прародители связали свои души, вызвав Предтеч. И сотворили Корвернок – академию, что лишает зазнайства и приоткрывает тайны рождения достойным.

В первые годы обучение проходили все без исключения. Принцы и принцессы учились вместе, постигали силу. Тогда-то они и узнали, что пусть физически мужчины и сильнее, но магически женщины намного их превосходят. И магики, симбионты с изнанки этого мира, охотнее откликаются на женскую энергию.

Но вот дальше женщины не стремились. Выходили замуж, рожали детей, а их магики таяли лишенные магической поддержки и развития. И очередной совет Высших принял решение ‑ запретить женщинам учиться магии и проходить Выбор. Те и не возражали, послушно склонив головы, занялись домашними делами и детьми.

Командор дернул кулон, разрывая тонкую цепочку. Иллюзия на миг подернулась дымкой, дрожь пробежала по лицу парнишки, безмятежно спящего на диване, но черты лица остались теми же.

– У него урмиус, Шен. Он маг иллюзий, – прокомментировал его действия ректор.

– Но он совсем без сил.

Селл развел руками:

– Либо это его лицо, либо сил у него еще достаточно. Лучше скажи, что будем делать с пропавшим разведотрядом?

– Я уже распорядился. Их ищут. Но что-то говорит мне, что это бесполезно. Пришло время расплаты и нам пора исполнить то, что обещали Предтечи. Иначе повторится произошедшее двадцать лет назад.

– Тогда только чудом уцелел род СКсайдемантл.

– И Геджавир, – добавил командор.

Ректор согласно кивнул. То, что род Геджавир выжил, хорошо. То, что его потомок был на Выборе и обрел магика, просто отлично. Но что у него в голове и предположить страшно. Вдруг наследник решится мстить? И они вместо союзника в борьбе с внешним злом обретут еще одного противника? Как же они ошиблись тогда, решив, что Геджавир их предал. Лишь спустя годы Шен доискался до правды и обелил имя рода перед советом Высших.

– Не знаешь, кто из детей это может быть?

Селлиран арх Чандеел покачал головой:

– У Арлестзена было трое детей. Старшая дочь Лаузаеда, ей было лет одиннадцать. И сыновья Бенэмет и Джартверзин – восьми и пяти лет.

– Было бы хорошо, если бы выжили все, – заметил командор.

– Хорошо, но маловероятно. В любом случае, у наследников есть повод для мести – это совет Высших по обвинению СКсайдемантла приговорил к смерти их отца.

– Трей был в отряде?

Ректор кивнул. Командор уже давно положил глаз на перспективного парня, надеясь после обучения переманить в свой отряд. И пристально следил за его жизнью. Как, впрочем, и за другими подающими надежды адептами. Теми, что уже через год встанут на защиту мира, удерживая рубежи от проникновений порождений хаоса, а через пару десятилетий займут место в совете Высших.

– Вряд ли это случайно, – буркнул командор, отходя к окну.

– В свете всего этого совет будет настаивать на том, чтобы ваша десятка обзавелась проводниками, – сменил тему ректор.

Шен застонал:

– И почему ты не остановил меня, друг? Мог бы сказать, чем это все обернется. И я бы остался преподавать в академии…

– Думаешь, это легко? – рассмеялся Селл. – Впрочем, могу устроить. Заодно и избежишь поисков проводника.

– А, что это идея. Сошлюсь на поиски амулета и необходимость расследования. Все лучше, чем бегать на смотрины.

– Ты же знаешь свою пра. Она уже давно жаждет получить наследников.

– Не так уж и давно, – поморщился командор.

– Да.… Всего-то десяток лет, – протянул ректор.

– Семь, – хмыкнув, поправил Шен. – Ей хватило терпения дождаться, пока я закончу академию.

– Большая разница…

– Тебе то, что переживать, Селл? От тебя проводника никто не потребует.

– Если мои предположения верны, Шен, то проводники понадобятся всем. Особенно сильнейшим. Что-то назревает. И это что-то подобралось совсем близко.