Он и поныне уверен: о да, Уолтер, бесспорно, был там. НОПРЕДПОЛОЖИМ, ДЖЕК МОРТ, А НЕ УОЛТЕР ТОЛКНУЛ ДЖЕЙКА РОД КОЛЕСА ПОДЪЕЗЖАЮЩЕГО"КАДИЛЛАКА". Возможно ли это? Роланд затрудняется сказать наверняка,однако, если дело обстоит именно так,где же сейчас Джейк? Мертв? Жив? Застрялгде-то во времени? А если Джейк Чэмберс по-прежнему живет и здравствует в своемродном мире Манхэттена середины семидесятых, ПОЧЕМУ РОЛАНД ЕЩЕ ПОМНИТ О НЕМ?

Несмотря на такое повергающее в недоумение и, возможно,опасное развитие событий, испытание дверьми между мирами – и извлечением троих– заканчивается для Роланда успешно. Эдди Дийн примиряется со своим местом вмире Роланда, потому что влюбляется во Владычицу Теней. Детта Уокер и ОдеттаХолмс, номер два и номер три из тройки Роланда, сливаются в единую личность,сочетающую в себе черты и Детты, и Одетты, когда стрелок наконец оказывается всилах заставить оба этих "я" признать друг друга. Получившийся гибридспособен и принять любовь Эдди, и ответить на нее. Одетта Сюзанна Холмс и ДеттаСюзанна Уокер, таким образом, превращаются в новую женщину – третью:СюзаннуДийн.

Джек Морт гибнет под колесами поезда метро – того самоголегендарного поезда "А", который пятнадцатью или шестнадцатью годамираньше отхватил ноги Одетте. Невелика потеря.

А Роланд Галаадский впервые за столько лет, что и не счесть,больше не одинок в своем странствии, в поиске Темной Башни. Катберта и Аллена,сопровождавших его во дни давно минувшие, сменили Эдди и Сюзанна… но у стрелкаесть одна особенность: он приносит друзьям несчастье.

"Бесплодные земли" подхватывают нить повествованияо приключениях трех пилигримов на просторах Межземелья спустя несколько месяцевпосле столкновения у последней двери на взморье. Путники уже изрядно углубилисьвнутрь материка. Время отдыха близится к концу, пришла пора учения. Сюзаннаучится стрелять… Эдди – резать по дереву… а стрелок познает, каково по каплетерять рассудок.

(Замечу еще одно: мои нью-йоркские читатели поймут, что япозволил себе некоторые вольности в обращении с географией города. Надеюсь,меня можно за это простить.)

Что там за корни в земле, что за ветви растут

Из каменной почвы? Этого, сын человека,

Ты не скажешь, не угадаешь, ибо узнал лишь

Груду поверженных образов там, где солнце палит,

А мертвое дерево тени не даст, ни сверчок – утешенья,

Ни камни сухие – журчанья воды. Лишь

Тут есть тень под этой красной скалой

(Приди же в тень под этой красной скалой)

И я покажу тебе нечто, отличное

От тени твоей, что утром идет за тобою,

И тени твоей, что вечером хочет подать тебе руку;

Я покажу тебе ужас в пригоршне праха.

Т.С.Элиот, "Бесплодная земля"

Когда ж порой случалось вознестись

Чертополоха стеблю над травой

Косматой непокорной головой,

Ее упрямо устремляя ввысь,

Сонм родичей согбенных "Покорись!"

Роптал, терзаясь ревностию злой.

В шершавых смуглых стрелках щавеля,

Истоптанных в сплошной кровоподтек

(Как будто чтоб отринуть и намек

На чаяние зелени), земля

Сквозь дыры светит – кто наоставлял

Прорех и погубил живой листок?

Кто здесь прошел, калеча и топча

Былинку ль, нежный стебелек с цветком,

Колючку ли? Поведает о ком

Оттиснутая в мураве печать?

Должно быть, выбрел зверь лесной из чащ,

Своим звериным умыслом влеком.

Роберт Браунинг, "Чайльд Роланд"

– Что это за река? – лениво спросила Миллисент.

– Всего лишь ручей. Ну, может быть, не ручей, а речонка.Онаназывается Пустоструйка.

– Правда?

– Да, – подтвердила Уинифред, – именно так.

Роберт Эйкман, "Рука руку моет"

В третий раз она имела дело с боевыми патронами… и впервыеей предстояло выхватить револьвер из кобуры, сооруженной для нее Роландом.

Боевых патронов у них было вдоволь; вернувшись из мира, гдедо поры своего извлечения жили-поживали Эдди и Сюзанна Дийн, Роланд принес ихтри с лишним сотни. Но иметь вдоволь боеприпасов не означало, что их можнотранжирить; собственно говоря, совсем напротив. Боги не одобряют мотовства.Роланд, воспитанный в этом убеждении сперва отцом, а затем величайшим из своихучителей, Кортом, и по сей день твердо верил: боги не обязательно карают сразу,но рано или поздно час расплаты неизбежно настает… и чем ожидание дольше, темоно тягостнее.

Как бы то ни было, поначалу боевые патроны не были нужны.Роланд, занимавшийся стрельбой так давно, что красавица-негритянка в инвалидномкресле и не поверила бы, первое время делал ей замечания, ограничиваясьнаблюдением за тем, как она целится и имитирует стрельбу по установленным иммишеням. Она училась быстро. И она и Эдди – оба учились быстро.

Как и подозревал Роланд, оба родились стрелками.

Сегодня Роланд с Сюзанной пришли на поляну, которую отлесного лагеря, вот уже два месяца служившего им пристанищем, отделяло меньшемили. Дни шли, приятно похожие один на другой. Стрелок исцелялся телом, аСюзанна и Эдди меж тем учились тому, чему он непременно должен был их научить:как выследить, подстрелить и выпотрошить добычу; как сперва растянуть, а затемвыдубить и просушить шкуры убитых ими животных; как использовать возможнобольше, чтобы ни единая часть звериной туши не пропала даром; как находитьсевер по Древней Звезде и восток – по Праматери; как слушать лес, в котором ониочутились, – за шестьдесят, а то и больше, миль к северо-востоку от ЗападногоМоря. Эдди сегодня остался в лагере, но стрелка это не смутило. Роланд знал:дольше всего помнишь те уроки, что даешь себе сам.

Однако важнейшим по-прежнему оставался тот урок, что всегдабыл самым важным: как стрелять и неизменно попадать в цель. Как убивать.

По краю поляны неровным полукругом выстроились темныедушистые ели. Южнее земля внезапно обрывалась и круто уходила на триста футоввниз рядами осыпающихся сланцевых карнизов и разломами утесов, подобными маршуисполинской лестницы. Посреди поляны бежал вытекающий из чащи чистый прозрачныйручей; он журчал по глубокому руслу, прорытому в ноздреватой земле и рыхломкрошащемся камне, чтобы затем хлынуть по колючему от острых каменных осколковскальному ложу, отлого нисходящему к обрыву.