тяжело больной женой к себе на родину, в деревню Дятлово Зарайского района Московской области. В1922 году семейство перебралось в Москву на строительство завода «Красный Богатырь», ставшего вскоре главным предприятием в Богородском. Производили на нём, неизвестную для современного читателя, стратегически важную резиновую обувь, калоши и сапоги, а также противогазы. На этом заводе работало всё Бирюковское семейство, включая и мою матушку.

Отец, Ульянов Владимир Васильевич, родился 20 июня 1905 года в деревне Князевские Дворики, Арсеньевского района Тульской области. Его отец, Ульянов Василий Алексеевич — Волховской мещанин, мать, Ульянова Антонина Петровна — крестьянка. Дедушка Василий, по-нынешнему — предприниматель, собрал артель и строил мельницы на малых реках. Мельницы — чудо техники, собранные без единого гвоздя, были необходимы сельскому жителю. Владимир с малых лет работал с артельщиками. Но его отец рано умер, и мальчонку отдали на выучку к местному кузнецу. Кузнец был уникальным специалистом; блоху не подковывал, но самовар из куска меди выколачивал легко, а главное, был совершенно непьющим. Его старательный ученик дневал и ночевал в кузнице, и через несколько лет стал настоящим кузнецом. В середине 1920-х годов мой отец с братьями подался на заработки в Москву. Работал жестянщиком. Крыл крыши домов, делал воздуховоды, прочую работу по металлу. Далее — служба в армии, в сапёрных войсках, в звании младший сержант. В1929 году, вернувшись из армии, отец через биржу труда, как грамотный специалист, был определён на работу в Центральный институт Авиамоторостроения (ЦИАМ), мотористом. Изменилось и семейное положение. Перед высоким парнем с кучерявой шевелюрой не смогла устоять местная красавица Мария Бирюкова, и начался отсчёт времени нового поколения коренных москвичей.

Трамвайное кольцо около подъезда дома № 13 по Миллионной улице (ныне — Миллионная улица, дом 15, корпус 3), где в квартире тестя поселилась молодая семья, обеспечивало надёжную связь со всем миром. Трамвай № 7 за полчаса мог домчать до «трёх вокзалов», а там — куда душе угодно.

В те годы недалеко от места жительства нового семейства, на берегу реки Яузы, происходило становление новой отрасли, спустя несколько лет изменившей все представления жителей страны о возможностях человеческого разума. А.Н. Туполев создавал свою фирму, ставшую впоследствии знаменитой на весь мир. Масштабы задач, поставленные главой новой организации, требовали собрать в ней людей неординарно мыслящих, качественно работающих, для которых интересы дела стояли бы на первом месте — и не только конструкторов, но и рабочих. В 1930 году отец перешел работать к Туполеву.

Москва, Миллионная ул., д. 15 корпус 3. Современное состояние. Фото 2020 года

Интересны обстоятельства, связанные с этим переходом. Туполев изготовил аэросани, но мотора для них не было. Отец, работавший в ЦИАМе, участвовал в сборке подходящего для саней мотора из деталей от списанных двигателей. Затем хорошо показал себя при ремонте мотора, испорченного по небрежности. Туполев отметил его умение, способность выходить из самых трудных ситуаций, и забрал отца к себе.

Когда Туполев организовал в Севастополе базу для испытаний созданных его конструкторским бюро торпедных катеров, то забрал отца с собой. Отец вместе с Туполевым выходил в море на ходовые испытания. «Экстрим» начинался, когда Туполев сам становился за штурвал. Таких резких разворотов, таких скачков на катере через гребни волн не допускал никто из моряков. Волны Туполев выбирал покруче, проверяя конструкцию на прочность. В эти моменты в трюме наступал ад кромешный. Ревущие двигатели, гарь, вода вперемешку с маслом. По щиколотку в этом смраде мечется механик. На поясе привязан молоток и мешок с деревянными пробками — «чопиками», которыми отец запасался заранее. После удара о волну из днища вылетают заклепки, и струи забортной воды хлещут в трюм — как душ Шарко! В такой обстановке надо было изловчиться и забить в дырку деревянную пробку, да еще и пальцы не отбить.

В ходе одного такого похода выяснилось, что катер недодаёт скорости. Катер вытащили на пирс. Туполев сел против винтов и показывал кузнецу, где кувалдой гнуть винты. После такой процедуры всё встало на места — и скорость, и вибрации.

Потом на севастопольской базе организовали испытания гидросамолётов. На фирме отец проработал до пенсии, с небольшим перерывом на функционирование «Туполевской шарашки» (как называли тюрьму, организованную в конструкторском бюро Завода опытных конструкций на улице Радио, где главным зэком был Андрей Николаевич Туполев). Когда «укомплектовывали» «шарашку», моему отцу повезло, его не посадили, а просто уволили. Отличного бортмеханика сразу приняли на работу в Камовскую фирму[2]. Камов сделал автожир А-7. Автожир — предшественник современного вертолёта с тянущим винтом и авторотирующим несущим винтом. Тот сразу же показал себя в деле. В 1941 году было нашествие саранчи в Тянь-Шане. Применять авиацию для борьбы с ней было достаточно сложно. В предгорьях тогда ни один самолет не мог летать из-за большой турбулентности. Летчики говорили, что их буквально присасывает к горам. Автожиры же были избавлены от такой напасти. Группа автожиров А-7 полетела на борьбу с саранчой. Командировка прошла успешно. Из неё отец приехал «с мешком денег».

Автожир А-7 па высокогорной площадке в ходе Тянъ-Шанской экспедиции (архив Г. Петрова)

Первые кадры моей памяти связаны с войной. Осень 1941 года, частые бомбёжки, вой сирены, ночи в бомбоубежище. Отчётливо помню суровую бомбёжку в октябре 41-го. Воет сирена, матушка второпях одевает меня и одевается сама в тёплые одежды, хватает меня за воротник и увлекает по лестнице в подвальное бомбоубежище. Слышится оглушительный вой падающей бомбы. Мы — на площадке между вторым и первым этажом. Матушка заваливает меня на пол и ложится сверху. Взрыв, сыплются стёкла разбитого витража. Новое матушкино пальто порезано на лоскуты. Прозвучал сигнал «отбой», мы выскочили на улицу. Под нашими окнами, в пятидесяти метрах, полыхал Богородский колхозный рынок.

В сентябре 1941 года Камовская фирма командирует на фронт, под Ельню, четыре автожира А-7 с экипажами и полной обслугой для работы корректировщиками артиллерийского огня. Бортмехаником одного из этих аппаратов был мой родитель. В первых полётах их посбивали свои же. Отцу повезло, их подбитый автожир присел на овин и практически не поломался. Зацепив подранка за полуторку, остатки экспедиции поехали в сторону Москвы ремонтироваться: из четырёх А-7 два аппарата можно было отремонтировать.

Личный состав авиаотряда автожиров А-7.1941 год. Второй справа — предположительно В. Ульянов, (архив Г. Петрова)

Едут. Видят — мужик на дороге, спешит к ним и руками машет. Первая машина проскочила мимо, вторая машина, на которой