class="p1">Я поднимаю глаза и вижу, как Па держит два пистолета, нацеливая их на Риккардо. Дедушка обнимает моих братьев, защищая их, пока остальные гости смотрят в ужасе.

Единственный человек, который не выглядит испуганным, это отец Де Лукка. Его лицо строгое и становится жестче, когда Риккардо крепче сжимает мое плечо.

— Убери руки от моего сына, — требует Па, наклонив голову набок.

Риккардо смеется. Звук проходит сквозь меня. Он сжимает мое плечо так сильно, что я вздрагиваю и мои колени подгибаются.

— Джакомо, я верю, что ты устроишь сцену, — нараспев отвечает Риккардо.

— Я сказал, убери руки от моего сына. Сейчас же! — кричит папа.

В ответ на его требование Риккардо сильнее надавливает на мое плечо. Его пальцы проникают сквозь ткань моего костюма и вгрызаются в мою кожу.

— Отпусти меня, — рычу я, вырываясь из его хватки. Но он слишком силен. Я беспомощен. Я ничего не могу сделать.

— Какое неуважение на похоронах жены, — язвительно говорит Риккардо. — Интересно, что бы подумала Сария, если бы она не была на глубине шести футов под землей. Может быть, разочарование в тебе как в муже заставило ее прыгнуть навстречу смерти. Да, да. Должно быть, так оно и есть. Может быть, она предпочла смерть, чем быть с тобой.

Разъяренный Па делает шаг вперед с оружием, но Риккардо в ответ выхватывает свое, притягивает меня ближе и приставляет стальной ствол к моему виску.

Я кричу, роняя розу и сжимая зубы. Это заставляет Па остановиться. Его глаза расширяются от страха, а моя душа содрогается от страха. Этот человек — дьявол. Па всегда говорил мне никогда не недооценивать людей. Это убьет тебя. Так что я не буду делать этого сейчас. Я не буду надеятся или предполагать, что Риккардо не убьет меня.

Слезы текут по моим щекам, когда он гладит меня по шее и прижимает к себе крепче.

— Ты ебаная собака, — кричит Па. Но он все еще держит оружие поднятым. — Как ты смеешь появляться здесь сегодня, чтобы позлорадствовать. Убери свои ебаные руки от моего сына.

Риккардо улыбается и наклоняется ближе, к вытянутым вперед пистолетам моего отца, смелый, как будто он знает, что Па не убьет его.

— Посмотри на себя, думаешь, что ты крутой парень. Ты не можешь меня убить. Ты это знаешь.

— Хочешь проверить? — рычит Па.

— Дурак, если бы ты мог, ты бы уже это сделал. Но… ты знаешь, что не сможешь. Ты знаешь, что в тот момент, когда ты это сделаешь, ты мертв. Твои мальчики мертвы. Твой отец мертв. Твоя семья в Италии мертва. Все, кого ты знаешь, умрут. Кредо Братства защищает меня и моих близких.

Па кипит. Поражение в его глазах. Тот же побежденный взгляд, который он носил последние несколько лет, когда одно плохое случалось за другим.

— Оставьте нас, — отвечает Па.

— Вот именно. Я так и думал. Ты же знаешь, что не можешь мне ничего сделать. Ты бессилен и бесполезен, беспомощен как дерьмо, — продолжает насмехаться Риккардо. — Ты потерял все. Она была последним хорошим, что у тебя осталось.

Он смотрит на могилу. Сквозь слезы я улавливаю первый проблеск печали в его глазах. Он отпускает меня и отступает назад, опуская пистолет.

— Оставь нас, Риккардо. Уходи. Уходи на хрен, — говорит Па.

— Пришел выразить свое почтение ангелу, которого у тебя никогда не должно было быть. Вот и все, — отвечает Риккардо. — И, может быть, увидеть твое лицо. Этот взгляд на твоем лице, когда ты признаешь, что действительно все потерял.

С грубым сардоническим смехом Риккардо поворачивается и уходит.

Папа опускает оружие, убирает его обратно в кобуру, хватает меня и притягивает к себе для объятий.

— Массимо, — шепчет он мне на ухо. — Тебе больно?

Я тяжело сглатываю.

— Нет, — отвечаю я. Он отстраняется, чтобы осмотреть меня. Видит розу на земле и поднимает ее.

Мы смотрим друг на друга. Грусть в его глазах охватывает меня так, что становится больно.

— Прости меня, мой мальчик… Прости меня за все, — говорит он.

— Почему он нас так ненавидит? — спрашиваю я, и мои губы дрожат.

Па качает головой. — Не беспокойся о нем. Не беспокойся, мой мальчик. Сегодня не о нем. — Он выпрямляется и протягивает мне розу. — Массимо… отдай маме розу. Пора. Пора прощаться. Мы справимся с этим. Справимся. Пожалуйста… никогда не думай, что твоя мать тебя не любила. Она любила тебя всем сердцем.

Я знаю, что это правда, но часть меня хочет спросить его, почему она ушла от меня, не попрощавшись. Но я знаю ответ. Жизнь стала слишком тяжелой после того, как Риккардо забрал у нас все. Вот почему.

— Подари маме свою розу, amore mio2, — повторяет Па, придвигая розу ближе ко мне.

Я беру ее, а затем совершаю шаги, которых боялся. Мои ноги становятся тяжелее с каждым шагом. Я останавливаюсь прямо у входа в могилу и выпускаю цветок из своих рук. Когда он падает, мое сердце снова разбивается.

Риккардо был прав. Мама была последним хорошим, что у нас осталось. Она была настоящим ангелом.

Я смотрю вдаль и вижу смутные очертания его фигуры, идущего по тропинке, ведущей обратно к автостоянке.

Он назвал моего отца бессильным, бесполезным, беспомощным. Он обвинил Па в том, что моя мать хотела смерти, но это не его вина. Во всем, что с нами случилось, виноват Риккардо. Во всем.

В тот момент, когда эта мысль приходит мне в голову, я клянусь отомстить. Глядя ему вслед, я обещаю себе, что исправлю это. Неважно, сколько времени это займет, я проведу остаток своей жизни, если придется, помогая отцу восстанавливаться. И я заставлю Риккардо Балестери заплатить за все.

Сейчас мы можем быть бессильными, бесполезными, беспомощными, но мы не будем такими вечно.

Неважно, сколько времени это займет.

Он тоже потеряет все.

Глава первая

Эмелия

Сегодняшний день

— Это будет наша последняя ночь здесь на какое-то время, — заявляет Джейкоб, оглядывая нашу маленькую кабинку в закусочной.

Мы приезжаем сюда так часто, что это место стало для нас вторым домом.

— Я знаю, — соглашаюсь я.

Меня охватывает волна ностальгии, когда я вспоминаю все время, проведенное здесь, и годы нашей дружбы.

Это также последний вечер, когда я его вижу на очень долгое время. Я игриво бросаю в него сырный шарик. Он ловит его ртом. Мы оба начинаем смеяться, и люди за соседними столиками смотрят в нашу сторону.

— Ты закончила паковать вещи? — спрашивает Джейкоб, кладя руку на стол.

— Я не знаю, что это за