и Дамир Муратович прекращают обсуждать бизнес, мама со свекровью вскакивают, и я вместе с ними.

— Сейчас… я возьму полотенце! — тянусь к салфетнице, но низ живота схватывает болью.

Ойкаю и замираю в скрюченной позе. Это… это, наверное, просто спазм. Все ведь хорошо было, и на УЗИ тоже! Но, как выстрел в спину, меня подкашивает тихий вскрик дочери. И ее испуганное:

— Ма… ты исьпаськалась!

— Вызовите скорую! — грохочет Арсен.

И живот схватывает снова. До искр из глаз.

Глава 1

В горле сухо. Онемевшими пальцами хватаюсь за простыню, изо всех сил пытаясь выдавить из сведенного судорогой горла хоть слово.

— С-спа-си-те…

Шепот растворяется в лязге медицинских инструментов. Лица врачей, как белые пятна. Они что-то говорят, исчезают и появляются снова. А я отчаянно пытаюсь докричаться.

— Спа-си-и-и…

Мои ноги разводят в стороны. Плачу. Умоляю их не делать этого, но меня фиксируют, чтобы не дергалась. А потом приходит боль.

С криком выныриваю из черноты и падаю на постель. Надо мной возникает санитарка.

— Сейчас укольчик сделаем, успокоительное…

Игла вонзается под кожу, но боли не чувствую. А по щекам катятся слезы, хотя казалось, я выплакала их все. В тот первый день, когда очнулась и врач сообщил мне о выкидыше. Из горла рвется всхлип.

Медсестра снова что-то бормочет. Пытается успокоить. А лучше бы просто убила! Это было бы милосерднее!

Дверь приоткрывается, и я слышу такое нужное сейчас:

— Ясмина…

Арсен тут. Пытаюсь вытереть слезы, пригладить волосы, но мои руки ловят другие — родные и горячие.

— … Ясмина, хватит, — рокочет мягко и садится напротив.

Медсестра испаряется, оставляя нас наедине. Хватаюсь за мужа, как за единственное спасение. Прижимаюсь к нему крепко-крепко и утыкаюсь в плечо.

— Я хочу, чтобы это было сном, — шепчу, а пересохшие губы лопаются и снова течет кровь. — Хочу… проснуться.

— Но ты не спишь. Нужно просто смириться и жить дальше. У нас еще будут дети, обещаю.

Знаю — он хочет утешить. Но не получается. Я так ждала этого ребенка. Так хотела! Готова была на все и… просто не могу поверить в случившееся. Почему? Все ведь было хорошо! Откуда взялась эта проклятая «остановка в развитии»⁈

Арсен перехватывает меня за подбородок и заставляет скрестить взгляды.

— Это просто случайность.

— Но как⁈

— Врач объяснял.

Да, помню что-то такое. Обилие медицинских терминов, документы, которыми настойчиво тряс доктор.

А я могла только плакать. И сейчас хочу. До пронимающей насквозь дрожи. Арсен мрачнеет. Между темных бровей залегает складка, на скулах желваки.

— Ясмина, хватит, — повторяет твёрже. — Тебе нужен ещё укол.

— Нет!

Но муж нажимает кнопку вызова.

— Поверь, так будет лучше. Не хочу, чтобы ты себя извела. Подумай о Ляйсан. Она скучает и ждёт здоровую маму.

Снова появляется медсестра. Мажет по мне долгим взглядом, потом смотрит на Арсена.

— Чем могу помочь?

— Вколите снотворное.

— Нет! — мотаю головой.

Но муж непреклонен.

— Делайте, — велит женщине, и та исполняет. — Отдохни, милая, — снова обращается ко мне. — Ты выздоровеешь, и мы вместе полетим на отдых. Куда хочешь, в любую точку мира. Только ты, я и Ляйсан.

Снова гладит меня, как маленькую. Баюкает на своей груди, а я отчаянно цепляюсь за лацканы пиджака. Сминаю темную ткань, пытаюсь выдохнуть и думать о хорошем. О муже, о своей дочке… Я ведь не первая, с кем такое случается. Женщины как-то находят сил двигаться дальше, значит, и я смогу.

Палата погружается в мягкий сумрак. Голова становится тяжёлой, снова клонит в сон.

— Спи, любимая, — шепчет муж, перекладывая меня на подушку. — И… прости меня…

Что⁈

Распахиваю глаза, но вижу удаляющиеся светлое пятно. Нет-нет, не хочу, чтобы он уходил! Не сейчас!

Собрав остатки сил, медленно принимаю вертикальное положение. От головокружения ведёт, но я встаю и ковыляю следом. Не знаю почему. Мне просто надо! Надо… крикнуть, но язык не слушается.

Ноги подгибаются, и я еле успеваю схватиться за стенку.

На пол падает узкая полоска света — Арсен не закрыл дверь полностью. Сосредоточившись на этом, делаю ещё пару шагов и тяну створку на себя. В коридор никого нет. Наверное, медсестра куда-то ушла…

И вдруг слышу резкий голос мужа. Кажется, Арсен стоит за углом.

— Я же сказал — все встречи перенести! — рычит Арсен. — Ясмина в больнице!

Сердце подскакивает к горлу, перекрывая дыхание. Любимый мой… Как же мне важна твоя забота! Она — лучше лекарство.

— … Нет, я не лягу, — продолжает уже не так громко. — Выпью эти хреновы таблетки…

И Арсен уходит. А я так и остаюсь стоять, до боли сжимая поручень. Какие таблетки? Он же ничем не болен!

Пока я думаю, вдалеке слышится грохот. Как будто что-то упало. Испугавшись, ковыляю обратно в палату. Голова гудит все больше. А за спиной снова шум. Только успеваю прикрыть дверь, как раздаются женские голоса. Едва разборчивые, но я вслушиваясь изо всех сил. Кажется, это медсестра вернулась на пост… и не одна.

— Ой, влетит тебе, — тянет кто-то. — Как же… — и снова неразборчиво бормочет.

Успеваю понять только «злой» и «платит». Это они про моего мужа?

— … Смотреть надо! — злится другая. — Запугал тут всех… Сам виноват!

— А правда, что он жену заразил? Хламид…

— Тихо! Совсем охренела⁈

А я медленно сползаю по стенке. Что ещё за «хламид»? Хламидиозом, что ли⁈ В ушах нарастает гул. Но ведь это… это же…

Бросаюсь в туалет, и меня выворачивает. На шум перебегают медсестры. Та, что делала укол, рядом с ней вьется молоденькая.

— Это п-правда? — шепчу, пока меня умывают и ведут обратно к постели. — Он болен? Я… я тоже больна?

По их затравленному взгляду понимаю, что не ошиблась. Арсен заразил меня этой дрянью! Но это же… Это значит, он от кого-то подцепил! Мой муж мне изменяет⁈

— Я слышала про таблетки! — отчаянно кричу женщинам. — Слышала, что он говорил! Пожалуйста! Из-за этого погиб мой ребенок⁈

А язык заплетается. Вместо крика получается шепот. Не слышу, что мне отвечают, рвусь прочь. Но плечо обжигает болью от укола. И я проваливаюсь в сон.

* * *

— Ясми-на… Вы меня слышите? Ясмина…

За руку легонько трясут. Распахиваю глаза и как ледяной душ на меня ругаться воспоминания. Голос