Сиони отошлет львиную долю родителям, которые переехали из Милл-сквотс и снимали квартиру в Попларе. Мать постоянно возмущалась «благотворительностью» дочери и ее «подачками», но Сиони тоже умела быть упрямой.

Спустившись с крыльца, Сиони приостановилась на тротуаре и вынула из саквояжа лист бумаги. Наскоро Сложив самолетик с удлиненными крыльями, Сиони написала на его хвосте адрес перекрестка, в который упиралась улица. Пробудив изделие к жизни командой: «Дыши!», Сиони прошептала самолетику нужные координаты и подбросила его вверх. Сделав круг над ее головой, он умчался в южном направлении.

Повесив ремень саквояжа через плечо, Сиони зашагала к перекрестку. Длинная коричневая юбка, громко шурша, взметалась у лодыжек, двухдюймовые каблуки щелкали по тротуару, как лошадиные подковы. Мистер и миссис Холлоуэй жили в респектабельном пригороде Лондона, и здешние дома перемежались палисадниками. Здания ограждали то массивные каменные, то изящные кованые ограды. Кое-где красовались украшения, созданные Плавильщиками, например, элинваровые[1] прутья, изгибающиеся вслед за прохожими. Заметила Сиони и медные магические замки: они самостоятельно отпирались, когда к ним приближался хозяин или желанный гость.

Сумрачные холодные месяцы остались позади: самые стойкие следы зимы уже сгладились, и в ухоженных садиках бушевали майские цветы. Некоторые экземпляры, казалось, совершенно не уважали порядок, царивший в лондонском пригороде испокон веков: они умудрялись прорастать даже в трещинах на стыке тротуара и мостовой, выложенной брусчаткой.

Ветерок вырвал несколько прядей из «французской ракушки» Сиони. Свою гриву тыквенно-оранжевого оттенка она усмирила рано утром и не собиралась потакать ветру. Сиони заправила беглянок за ухо и двинулась дальше.

Когда Сиони подошла к перекрестку Холланд-стрит и Эддисон-авеню, рядом с ней притормозила моторная повозка. Сиони наклонилась и заглянула в не защищенное стеклом окошко пассажирской дверцы.

– Привет, Фрэнк! – сказала она. – Давненько мне не доводилось ездить с вами.

Мужчина средних лет ухмыльнулся, склонил голову, увенчанную шляпой-котелком, и помахал зажатым между указательным и средним пальцами бумажным самолетиком Сиони.

– Завсегда рад услужить, мисс Твилл. Как обычно, в Бекенхем?

– Да, пожалуйста, к коттеджу, – ответила она, улыбнувшись. – Нет-нет, не вставайте, – добавила она, увидев, как Фрэнк потянулся к ручке дверцы, чтобы выйти и помочь Сиони забраться внутрь.

Сиони проворно скользнула на заднее сиденье и похлопала по нему рукой, сообщая, что разместилась. Фрэнк пропустил кавалькаду повозок и выехал на Эддисон-авеню.

Сиони откинулась на спинку сиденья. Дорога до коттеджа Эмери занимала около сорока пяти минут. Сиони смотрела на дома, мелькающие за окном: они постепенно уменьшались в размерах и словно сдвигались все ближе и ближе друг к другу, а на улицах суетилось все больше простого народа, живущего обыденной жизнью. Сиона увидела булочника, выгоняющего дым из пекарни, ребятишек, которые играли в шарики в узком переулке, и мать, толкавшую перед собой коляску с младенцем. За карман ее юбки держался мальчик постарше.

Сиони задумалась, и в ней сразу же всколыхнулись воспоминания об одном из первых освоенных ею магических действий – предсказании будущего с помощью «коробки случайностей». Сиони навсегда запомнила то теплое, блаженное видение – она стояла на вершине цветущего холма, а рядом с ней были двое детей, скорее всего, ее собственных. Ну а мужчина в том видении оказался не кем иным, как ее наставником, Эмери Тейном. Мысль о романе с учителем была крамольной, и потому Сиони хранила предсказание втайне от всех за исключением матери, которая лишь однажды видела мага Эмери Тейна.

В конце концов повозка Фрэнка покатила по ведущей к коттеджу знакомой грунтовке, по обеим сторонам которой высились покрытые молодой листвой деревья. За ними виднелась речушка, но Сиони занервничала и отвела взгляд от воды.

Дело в том, что чуть больше полутора лет тому назад Сиони была вынуждена покинуть дом Эмери Тейна (надо сказать, весьма необычный, хотя провинциальный с виду, коттедж). Ей и ее наставнику угрожала смертельная опасность, но после того как кто-то из их врагов погиб, кто-то попал в тюрьму, а кто-то оказался замороженным на веки вечные, все вроде бы стихло. И такой расклад, конечно, вполне устраивал Сиони: ведь если бы ей, к примеру, приходилось каждые девяносто дней сражаться за свою жизнь, она бы провалила аттестацию и опозорилась.

Нащупывая кошелек, лежавший в саквояже, Сиони прикоснулась пальцами к круглой коробочке карманного зеркальца и погладила выпуклый кельтский крест-узел на крышке. Но теперь она не намеревалась пробуждать воспоминания о своих прошлых… приключениях. Слишком дорого ей это обошлось. Сиони сглотнула подступивший к горлу горький комок и ощутила стыд.

Шофер вырулил к коттеджу, который выглядел как обветшалое непропорциональное строение, где наверняка обитал полтергейст. Впечатление дополняли зачарованный ветер и карканье ворон. Иллюзия «дом с привидениями», которую Эмери накладывал на свое жилище, очень нравилась Бумажному магу – куда больше, чем, скажем, пустырь или кладбище с шатающимися надгробьями (последний вариант Эмери использовал в марте). Протесты Сиони заставили Эмери отказаться от «кладбищенской» затеи через две недели. Впрочем, не исключено, что причиной тому стали сердечные боли и аритмия, на которые начал жаловаться молочник.

Иллюзии были Сложены по периметру ограды, поэтому, как только Сиони миновала ворота, видение исчезло, и дом обрел свой истинный облик: стены из желтого кирпича и массивное крыльцо, которое Сиони и Эмери две недели назад выкрасили в красновато-коричневый цвет. Дорожка, выложенная плоскими камешками, огибала клумбы бумажных нарциссов, а самый настоящий, из плоти и крови, скворец сидел на побеге плюща, протянувшемся перед окном кабинета. Скворец сердито чирикал на мелкую бумажную собачонку – та слишком близко подобралась к птичьему гнезду.

– Фенхель! – позвала Сиони.

Песик поднял голову, обратил к девушке безглазую мордочку, дважды тявкнул сухим голоском и потрусил навстречу Сиони. На земле отпечатались следы от крошечных бумажных лапок.

Раньше Фенхель не оставил бы за собой ни единого следа, но еще в феврале Сиони смастерила для своего питомца пластмассовый скелет. Составить заклинания Полиформовки, удерживающие кости и суставы вместе, оказалось нетрудно, но Фенхелю пришлось тренироваться не один месяц, чтобы освоиться со своим новым строением.

Сиони занималась усовершенствованием Фенхеля втайне. Далеко не все в магии следует выставлять напоказ.

Песик тыкался в ноги Сиони, наступал ей на туфли и бешено вилял хвостом, усиленным пластиковым каркасом. Сиони нагнулась и потрепала Фенхеля по загривку.

– Пойдем, – сказала она, и Фенхель побежал к парадной двери, обогнав Сиони.

Взобравшись на крыльцо, он уткнулся носом в косяк, продолжая отчаянно размахивать хвостом. Дождавшись, когда Сиони откроет дверь, Фенхель влетел в прихожую. Промчался по коридору туда и обратно, нырнул в гостиную и принялся чавкать комочком набивки, вывалившейся из потертой диванной подушки.