стоило благодарить за это японского пианиста — скорее всего, утешение ему приносило выражение искреннего беспокойства на личике дочери. Чувствуя прилив бодрости, Киен посмотрел на Хенми:

— По-моему, уже помогает.

— Вот видишь, а я что говорила?

Хенми зашла в комнату и прикрыла за собой дверь. Видимо, пошла переодеваться. Киен услышал, как Мари спустила воду в туалете. Он пошел в малую ванную, чтобы побриться. Вода была теплая, мыльная пена мягко ложилась на кожу. Вытирая лицо сухим полотенцем, Киен мысленно прикинул планы на день. Вряд ли он будет сильно занят. Днем надо будет рассчитаться с кинотеатром, но это всего лишь формальность, дело пары телефонных звонков.

Он достал из ящика свежую рубашку и голубовато-серый шелковый галстук к ней. Сверху он накинул темно-синий пиджак и был готов идти на работу. Взяв со стола портфель, Киен тихонько постучал в дверь ванной.

— Ты сегодня поздно?

— Что?

Дверь открылась, и оттуда показалась голова Мари.

— Ты что-то сказал?

— Поздно, спрашиваю, вернешься?

— Не знаю еще. А ты?

— У меня особых планов нет, но я тоже пока не знаю.

Хенми вышла из своей комнаты, застегивая пуговицы на шкальной рубашке. Она запихнула ноги в кроссовки «Пума» и открыла входную дверь. Киен последовал за ней.

— Тогда каждый ужинает сам, — сказала Мари, выйдя из ванной и прикрыв за собой дверь.

— Ладно, до вечера, — машинально попрощался с ней Киен.

— Ага.

Выйдя в прихожую, Мари окликнула дочь:

— Хенми! Ты же после школы сразу домой?

— А зачем? Дома все равно никого не будет.

— И куда ты собралась?

— Не знаю.

Хенми громко хлопнула входной дверью. Мари снова приоткрыла дверь и с серьезным лицом обратилась к дочери:

— Ты же прекрасно знаешь, что мы с папой очень заняты на работе. Ни на какие курсы или в кружки ты не ходишь — так куда ты после школы собралась?

— Да никуда я не собралась!

На этот раз, ничего не ответив, дверь закрыла Мари. Отец с дочкой молча встали перед лифтом.

Через некоторое двери лифта раскрылись, и они вместе шагнули внутрь.

— Пап!

— А?

— Я вас с мамой иногда просто не понимаю. Вы как будто только и ждете, что я во что-нибудь вляпаюсь. Вы настолько мне не доверяете?

— Ну что ты, просто знаешь же, всякое в мире бывает.

— За меня можете не беспокоиться!

Хенми недовольно надула губы. Лифт спустился на первый этаж, и отец с дочкой по очереди вышли.

— До вечера, пап! — сказала Хенми направляющемуся к подземной стоянке отцу.

— Пока!

Спускаясь к машине, Киен почувствовал, что только было успокоившаяся головная боль началась с новой силой. Теперь в мозг впивалась уже не одна, а множество мелких игл.

2

Хенми прошлась немного вниз по тропинке через жилой комплекс и, остановившись у дома 104, достала телефон, чтобы проверить время. Было 7:42. Она слегка нахмурилась и тут почувствовала на своем плече чью-то руку. Хенми резко повернула голову — вытянутый указательный палец был тут как тут и угодил ей прямо в щеку.

— Что за?.. — она обернулась. Перед ней стояла и заливалась смехом Аен.

— Опять попалась!

— Вот тебе! — Хенми легонько пнула Аен по ноге. Та вскинула руки, как персонаж комикса, и вскрикнула: «Ой!»

Две девочки одного роста и с одинаковыми прическами неторопливо зашагали к школе.

— Ты домашку сделала? — спросила Аен.

— Какую?

— Гадюкину.

— А, математику? Не-а.

— И что теперь?

— Придется сейчас в классе делать.

Девочки всю дорогу хихикали между собой. Дойдя до конца жилого комплекса, они вышли на главную улицу, обсаженную с обеих сторон вишневыми деревьями. Они остановились перед пешеходным переходом у круглосуточного магазина, и Хенми повернулась к Аен:

— Слушай, у меня есть один секрет. Обещаешь, что не проболтаешься?

— Что?

— Серьезно говорю, это секрет, никому нельзя рассказывать!

— Ладно, выкладывай.

Хенми сделала крайне серьезное лицо и сказала:

— Моя мать на самом деле мне не родная.

— Чего?

— Мачеха она мне, говорю.

— Ты рехнулась! — Аен подскочила.

— Честное слово!

— Да, конечно, — Аен скорчила недоверчивую гримасу.

— Но мне все равно. Даже хорошо, что я сама об этом узнала.

— А как ты узнала?

Загорелся зеленый свет, и девочки начали переходить дорогу.

— На самом деле я давно уже догадалась, просто все это время молчала.

— Но бабка-то в тебе души не чает.

— Это она специально, чтоб никто не догадался, что я ей не родная. Все сплошной спектакль. — Хенми остановилась и пристально посмотрела в глаза Аен. — Да ты мне не веришь, смотрю!

— Верю я, верю.

— Что-то не похоже.

— Говорят тебе, верю!

Они перешли еще одну дорогу. Постепенно на глаза стали попадаться ребята из их школы. Лея взяла Хенми под руку. Хенми вдруг спросила:

— Как думаешь, в чем смысл жизни?

— Да что с тобой сегодня? С самого утра…

— Разве человек живет на свете и умирает просто так, без всякого смысла?

— Ну это-то вряд ли.

— Вот и я о том же! Я стану монахиней.

— Ты что, Мать Тереза?

— О, как ты догадалась?! Я только вчера читала ее биографию. Ты просто гений, Аен, ге-е-ний!

— Просто я других монахинь больше не знаю. На экзамене даже вопрос про Мать Терезу был, помнишь? Короче, ты слишком много всякой ерунды читаешь. Ты еще только на прошлой хотела стать мадам Кюри.

— А почему монахиня не может заниматься физикой? Вон сестра Хэин пишет же стихи.

— Хватит уже чушь нести. Стихи и физика тебе не одно и то же.

— Как бы там ни было, собираюсь заняться поиском смысла жизни.

— Что ж, удачи!

— Вот только не надо смеяться!

— Ладно.

Хенми глубоко вздохнула.

— По-моему, заводить семью не имеет совершенно никакого смысла. И вообще женщину семья связывает по рукам и ногам, как считаешь?

Аен отпустила руку Хенми и спросила:

— Ты, кстати, падук[1] окончательно бросила?

— Да, куда мне соревноваться с мальчишками. Они как машины какие-то. Когда играешь с ними, такое чувство, что перед тобой сидит бесчувственный робот.

— Но если хорошо играть, можно кучу денег заработать.

— Так хорошо мало кто играет. А ты, смотрю, деньги любишь?

— Нет, мне плевать на деньги. И все же. Эх, мне б твои способности! Можно было бы в школу не ходить — знай себе играй в падук. И почему я такая бездарность?

Как только впереди показались ворота школы, вокруг стало заметно больше детей. Девочки, щебеча, как птички, спешили мимо ворот на уроки. Мальчишки с еще такими непропорциональными детскими телами были похожи на криво нарисованных человечков. Некоторые, пробегая мимо, искоса поглядывали на Аен.

— Они всё не уймутся? — Хенми бросила на