кровати торс одним сокращением мышц живота, словно выполняя физическое упражнение, и повернулся к телевизору. Изящный черный жеребец галопом скакал по одному из центральных проспектов Сеула. Из трейлера, направлявшегося на ипподром Уондан, в час пик сбежали четыре коня, и на дороге образовалась пробка. Спасатели пытались подобраться ближе к животным и схватить их за уздечки. Чхольсу с небрежной улыбкой наблюдал за суматохой, воцарившейся в центре города. По сравнению с беспорядочно скачущими в испуге жеребцами водители в своих автомобилях напоминали мелких карликов. Они невольно втягивали шеи, когда животные проносились мимо их машин, а огромные половые органы колыхались прямо на уровне их выпученных от страха глаз.

Когда сюжет в новостях сменился, Чхольсу встал и пошел в пахнущую сыростью ванную справить нужду. Нажав на смыв, он набрал воды в раковину, затем осторожно, чтобы не разбрызгать воду, умылся и вытер лицо полотенцем. Он сам не заметил, как начал напевать «Подстегнем коней!» группы «Краинг нат». Подстегнем коней, подстегнем коней!..

08:00

Ловушка для осьминога

6

Мари открыла дверь своего «Фольксвагена» и села в машину. Из-за вчерашнего дождя сиденье было влажным и липло к телу. Она открыла окно, чтобы проветрить машину. Ожидая, пока двигатель прогреется, она опустила козырек и посмотрела в зеркало. В темноте морщинки в уголках глаз были заметны еще сильнее. Мари захлопнула козырек и отпустила стояночный тормоз, держа загипсованную руку между грудью и рулем. Машина с металлическим лязгом тронулась с места.

Из-за сломанной левой руки приходилось ехать осторожнее, чем обычно, и она невольно вспомнила те дни, когда была еще новичком. Когда она впервые села за руль? Это было летом 1994 года. Стояла страшная жара, и были случаи, когда людей, заснувших с включенным вентилятором, наутро обнаруживали мертвыми. В машине инструктора не было кондиционера, и капли пота бежали по лбу, попадая прямо в глаза. Мари начала вспоминать те моменты в жизни, когда она что-то делала впервые. На велосипед она впервые села летом после третьего класса. Мальчишки на велосипедах выстроились в одну линию, как карами в пустыне. Она неуклюже взобралась на багажник к самому рослому из ребят. Когда они доехали до ручья, мальчик, который вез Мари, стал учить ее кататься. Велосипед под ней шатался из стороны в сторону, норовя свернуть куда-то помимо ее воли, и она битых полчаса не могла укротить этого двухколесного монстра. Когда она наконец-то смогла сама проехать по тропинке вдоль ручья, мальчишки издалека засвистели и захлопали в ладоши. Она вернулась на старт, тяжело дыша от восторга, и мальчик, который все это время бежал рядом, держа велосипед за заднее сиденье, протянул ей сигарету.

«Неужели? — недоверчиво переспросила она сама себя. — Разве мы в том возрасте уже курили?» Она засомневалась в верности своих воспоминаний, память ведь вообще штука ненадежная. Но эта сцена всплыла в ее голове на удивление живо и ясно. Вот зажженная сигарета оказалась у нее в руке, и она раскашлялась еще прежде, чем успела затянуться — не то чтобы она поперхнулась дымом, просто ей тогда почему-то показалось, что так надо. Мальчишки, погоготав над ней, затянулись в последний раз и выкинули окурки в грязную воду. После этого они снова оседлали велосипеды и направились домой.

Мари вдруг захотелось курить. В надежде на удачу, она заглянула в бардачок, но сигарет там не было. Хоть бы одну сигаретку найти. Она пожалела, что не купила заранее.

Тормозные сигналы машины спереди загорелись красным. Ряд стал плотнее. Она вытянула шею, высматривая причину затора: впереди, опрокинувшись на бок, лежал «Корандо» с помятым бампером, а вокруг сгрудились несколько эвакуаторов и полицейская машина. Видимо, автомобиль занесло вбок, и он врезался в ограждение набережной.

Поравнявшись с полицейской машиной, Мари остановилась и включила аварийку. Толстый полицейский, встав на одно колено, измерял длину следов шин на асфальте. Живот у него был такой огромный, что казался в обхвате не меньше покрышки пятитонного грузовика. Мари вышла из машины и подошла к нему. Тот закончил возиться с сантиметровой лентой и с трудом поднялся с колена.

— Вы из какой компании? Надо же, как быстро подъехали.

— Кто-нибудь умер?

Полицейский посмотрел на Мари, затем на ее загипсованную руку. Он только сейчас понял, что перед ним не сотрудник страховой компании. К ним подскочил мужчина в потертой кожаной куртке. Он был весь красный и слегка прихрамывал — видимо, это был водитель перевернувшегося автомобиля.

— Никто не умер. А вы, собственно, кто?

Мари слегка отвернулась в сторону.

— Никто.

— Вы из страховой?

— Нет.

Мужчина весь побагровел, как провинившийся ребенок.

— Тогда кто вы такая?

— Говорю же, никто.

Мари повернулась к толстому полицейскому, который опять собирался опуститься на колено, и спросила:

— У вас случайно не найдется сигаретки?

К ее удивлению, он молча достал из кармана пачку сигарет и протянул ей. Оказалось, полицейский курил «Салемс». Мари вытянула сразу две и, как бы спрашивая разрешения, посмотрела на него с улыбкой. Тот одобрительно кивнул и, лукаво улыбаясь, спросил:

— Любите ментоловые?

— Спасибо.

Полицейский протянул ей зажигалку, но она вежливо отказалась. Вернувшись в машину, она щелкнула своей зажигалкой и не спеша затянулась. Если бы левая рука была здорова, она могла бы и выехать, пока курит. Никотин еще не достиг легких, но уже отозвался в ее мозгу. Мари расслабилась; жизнь стала как-то посветлее. Она выдохнула дым и открыла глаза. Полицейский и водитель уставились через тонированные стекла машины на маленький круглый огонек ее сигареты. Из люка в крыше змеился дым, похожий на нити спагетти. Она снова начала вспоминать о том, как что-то было с ней в первый раз. Сколько ей было лет, когда она впервые столкнулась со смертью?

На одной из парт лежит хризантема. Место за партой пусто. Пожилая учительница прижимает к раскрасневшемуся носу платок. Дети тихо всхлипывают. Мари сидит прямо перед партой с хризантемой. У нее такое чувство, будто и учительница, и одноклассники наблюдают за ней, желая увидеть, насколько она опечалена. Дети действительно поглядывают на нее, потому что она одна не плачет. Понимая это, она прикрывает лицо обеими руками, но все это кажется ей несправедливым. Может, она еще слишком мала, чтобы разбираться в печали? Соседка по парте в розовом платье рассказала ей, в чем дело. Девочку, которая раньше сидела за той партой, обманом заманил в ловушку и похитил какой-то маньяк, и через несколько дней ее тело обнаружили в старом чемодане, выброшенном напротив прачечной. Мари не понимала, что значит «похитил». Но лицо одноклассницы,