С самого начала ужина все молчали. Только слышен был звон посуды и приборов, размеренное тиканье больших часов и шаги прислуги. Я с трудом заставила себя поесть. Из-за волнения даже вкус еды почти не ощущался. Мама смотрела то на меня, то на папу. Нервно теребила расшитую кружевом салфетку. Я старалась держать себя в руках. Делала вид, что всё хорошо.

— Да, отец, — ответила я тихо, заранее мысленно соглашаясь со всем, что он скажет.

— Завтра к обеду мы ожидаем гостя. На днях от него поступило письмо с предложением о встрече. Он сообщил, что заинтересовался тобой и хотел бы обсудить детали помолвки.

Девочки в голос ахнули. Я сдержанно кивнула. Мама тяжело вздохнула. В нашей семье никогда не было такой напряжённой атмосферы. Папа всегда был сдержан, но добр к нам. Теперь же в его голосе и взгляде читалась отстраненность. И этот официальный тон... Я знаю, что виновата. Но его отношение все равно слишком задевало.

— Поняла. Буду готова, — ответила я.

Отец строго посмотрел на меня. От этого взгляда хотелось сжаться, но я продолжила сидеть прямо. Лишь чуть опустила голову. Усмирила участившиеся дыхание.

— Только без фокусов. Репутация нашей семьи растоптана. Не хватало опозориться ещё больше, — проговорил он больше отчаянно, чем гневно.

— Папа, — на этот раз я не сдержалась. — Разве я хоть раз подводила вас до того случая? Давала повод усомниться во мне? Я всегда старалась быть хорошей дочерью. Прошу тебя, не вычёркивай меня из жизни семьи раньше времени. Ты же знаешь, я никогда намеренно бы не навредила нам...

— Всё. Прекрати это. Хватит! — голос отца скакнул вверх. — Иди к себе.

Я встала, едва не перевернув тарелку и быстро пошла в своё убежище. Уже в дверях столовой услышала его слова:

— Я никогда бы не поступил с тобой так. Но, Эми, обстоятельства вынуждают. И ты это знаешь.

Сердце болезненно сжалось. На секунду замедлила шаг, бросила через плечо "Знаю" и помчалась к себе.

Не зажигая свеч упала на кровать, лицом вниз и закричала в подушку. За последние месяцы это был самый сложный вечер. Они меня не простят. Никогда. Всегда будут помнить мою ошибку.

Последние слова папы эхом отдавались в сознании. Что он хотел сказать? Мой жених,

похоже, совсем незавидный кандидат. Не в финансовом плане, а как человек. Но это было и неудивительно.

Я перевернулась на бок. Стёрла с лица слёзы. За окном стремительно сгущались фиолетовые сумерки. Комната погружалась в темноту, а я в отчаяние.

Остаток вечера провела за шитьем, чтобы хоть как-то успокоиться. Собирать вещи пока рано. Ещё неизвестно, захочет ли этот мужчина жить со мной. Да и потом будет достаточно времени на сборы.

Когда стало совсем темно, потушила свечи и залезла под одеяло. Некоторое время продолжала строить догадки, думать о родителях и о том, каково им сейчас. Не забыла и о сестрах.

Разбудил меня тихий стук в дверь. Точнее, это больше было похоже на то, будто мыши скребутся где-то рядом. Сперва не поняла, что это за шорох, а когда осознала, поспешила к двери. Ко мне слишком редко кто-то приходит. Значит, что-то важное.

Не зажигая свечей, аккуратно приоткрыла дверь, стараясь избежать скрипа. В комнату, словно призрак, в светлой сорочке в пол и платком на плечах, скользнула Хели.

— Милая Эми, я так соскучилась, — тут же прошептала она, и я оказалась в крепких объятиях сестры.

Крепко стиснула ее в ответ. Знала бы ты, дорогая, как скучала я! Но я промолчала. Это был тот случай, когда всё было понятно без слов. Вдруг я почувствовала на плече горячие слёзы. Я сразу отстранила сестру, продолжая придерживать за плечи и вглядываясь в бледное в свете луны, лицо.

— Хели, что случилось?

— Я так волнуюсь за тебя, — горячо прошептала она, скользнув мягкой ладонью по моей щеке.

И вдруг сестра замерла, пристально глядя в мои глаза.

— Что? Что такое? — спросила я, увлекая Хели на кровать, поближе к окну, чтобы лучше её видеть.

— Эми, ты... — она замялась, подбирая слова. — Тебе сказали, кто именно приедет за тобой? — спросила она осторожно.

Похоже, мои догадки оказались верны. Если уж Хели, которая обычно очень скупа на эмоции, прибежала посреди ночи чтобы предупредить, значит с новым женихом что-то не так. Внутри все неприятно скрутилось. Я приму любое решение родителей, давно уже смирилась. И все же хотелось верить, что они не отдадут меня первому встречному или извергу. Все-таки я их дочь. Ведь не отдадут?

— Хели, расскажи всё, что тебе известно. Ты же знаешь, что со мной почти не говорят. Прошу тебя, — взмолилась я.

Сестра поправила светлый локон. Нервно облизала губы.

— Не томи, — не выдержав прошептала я.

— Это господин Эртон, Эми, — выпалила Хели и опустила глаза.

Я прокручивала в голове фамилии всех более менее известных семей нашего города, но никак не могла припомнить. И это было странно.

— Впервые слышу, — призналась я, качнув головой. — А ты? Что о нем говорят?

Хели вскинула голову и во все глаза смотрела на меня. Спустя несколько мгновений на ее лице отразилось понимание.

— Он недавно здесь, Эми. Примерно с месяц. Я видела его на приеме у семьи Тоусон. Они пригласили его по случаю новоселья и для знакомства с местными.

— Понятно теперь, почему я о нем не слышала.

— Господин Эртон Коул, — начала сестра, поглаживая пальцем мою ладонь. — Эми. Он... Мы с Лоей о нём почти ничего не знаем. Как и другие. Думаю, завтра отец его обо всем расспросит. Могу только сказать, что он точно богат, воспитан и...

Она вновь замялась.

— Да что же с ним такое? Он старый? Уродливый? От него плохо пахнет? — мои нервы сдавали.

— Его очень сложно забыть, — обречённо вздохнула Хели. — Меня испугал вид этого мужчины. Идеальная одежда и манеры, но лицо. Точнее, шрамы. Их так много. На лице и даже шее. Будто ему лицо порезали. И он точно старше тебя. Лет на двенадцать, может больше.

Я глубоко вдохнула. Значит, шрамы. Ладно. С этим можно жить. Возраст. Ему за тридцать, может ближе к сорока, что тоже не страшно.

— И это всё? Я думала ты что-то ужасное расскажешь, — с упрёком произнесла я, чтобы успокоить сестру, отвлечь от тяжёлых мыслей.

Она вымученно улыбнулась, но тут же ссутулилась.

— Он вдовец. Что случилось с супругой и как давно, я не знаю. Слишком личное, чтобы спрашивать это на общем приёме. Тоусоны не стали ему докучать.

— Хорошо, что не стали. Они могли. Корректность для них на последнем месте. Я искренне сочувствую господину Эртону.

Семейство Тоусон было известно во всем городе. Они часто и с размахом устраивали пышные приемы, на которые приглашали огромное количество гостей. И если среди приглашенных были новые люди, то к концу вечера только ленивый не знал подробностей их жизни. Я даже на секундочку восхитилась господином Эртоном: сами Тоусоны не смогли его разговорить!