— Конечно, — согласилась я.

Раньше у меня была помощница, которая занималась нарядами, делала мне прически. Но после скандала она перестала приходить. А ведь я считала ее близкой подругой. Но, может и хорошо, что она ушла. Возможно, папа уволил бы ее в первую очередь, когда начались финансовые проблемы.

Лоя поставила перед зеркалом шкатулку с заколками, лентами и украшениями. Мама положила на кровать нежно-голубое платье, которое я раньше не видела.

Меня усадили напротив зеркала, и Хели принялась расчёсывать мои волосы. Я видела в отражении, как Лоя присела на кровать с книгой в руках. Как мама ласково провела руками по моим волосам и, захватив несколько прядей от лица, начала переплетать их между собой. Хели сосредоточенно наблюдала за процессом, чуть наклонив голову набок.

Всё это вызывало ностальгию. Словно ничего плохого не произошло, а моя помощница просто заболела, поэтому мама помогает мне с волосами, как это порой бывало раньше.

Зазвучали строчки популярной оды о любви и верности. Лоя умела читать красиво. С чувством, делая паузы и меняя интонацию в нужных местах. Вовлекала в историю, придавая ей особые оттенки собственным голосом.

И снова у меня возникло ощущение, что мы прощаемся. Ещё и слова Амисы о скорой дороге вспыхнули в памяти.

— Ты красавица, — сказала мама, когда прическа была готова. — Не волнуйся, всё будет хорошо.

Теплые руки легли мне на плечи, и я немного успокоилась. Мы смотрели друг на друга в отражении. Казалось, между нами возникло безмолвное понимание. Я знала, что она со мной, на моей стороне. И от этого стало легче.

— А теперь платье! — воскликнула Лоя, отложила книгу и подскочила с кровати. — Оно такое нежное, прямо как ты, Эми. С этой прической и в этом платье ты будешь выглядеть восхитительно!

Я скользнула за ширму, прихватив с собой наряд. Попросила Хели застегнуть маленькие перламутровые пуговицы на спине, от поясницы и до самой шеи. Когда взглянула в зеркало, едва себя узнала. Светлые волосы убраны в высокую прическу. Многослойный воротник лишь немного прикрывал шею. Узкие рукава доходили до середины предплечья. Верхняя часть платья плотно облегала тело, а юбка была свободной. Так сейчас модно, и это мой любимый фасон. Я даже на секунду почувствовала себя той, прежней, какой не буду уже никогда. Но прошлого не вернуть. Под восторженные возгласы сестёр ещё раз осмотрела себя в зеркало и приняла из рук мамы блестящие, длинные серьги. Теперь точно готова.

Через некоторое время сестры ушли к себе, а мама отправилась на кухню, проверять все ли готово к обеду. Волнение нарастало с каждой минутой. Как всё пройдёт? Что говорить? Как себя вести? Мама не дала никаких напутствий, кроме как: "Ты всегда была благоразумной, уверена, и на этот раз у тебя всё получится. Отец будет говорить, ты просто слушай". Что ж, это я могу. Но что делать, если этот мужчина начнет задавать вопросы? Вдруг в дверь коротко постучали, и она тут же отворилась.

— Эми, иди в столовую, отец ждёт, — быстро проговорила Хели. — Господин Эртон уже здесь!

Я не успела ответить, как дверь захлопнулась.

Я побрела в столовую. Казалось, с каждым шагом ноги становятся всё более непослушными, и скоро я споткнусь. Сердце колотилось в грудной клетке, а дыхание напротив, замедлилось и стало прерывистым.

Коридор словно стал короче в два раза, и вот я уже у массивных дверей из темного дерева. Стараюсь успокоиться. Глубоко вдыхаю, выдыхаю и тяну дверь на себя.

— Добрый день, — поздоровалась я.

Рядом с камином, в котором трещали поленья, стоял мой отец и другой мужчина. Они сразу устремили ко мне свои взгляды.

***

Сердце пропустило удар и тут же начало биться быстрее, когда гость уверенно направился мне навстречу, опираясь на трость. Прихрамывал заметно, будто припадал на правую ногу. Остановился рядом, и я не смогла отвести глаз. Он высокий, выше моего отца, и я едва достаю ему до плеча, поэтому пришлось чуть запрокинуть голову, чтобы рассмотреть его. Глаза как ледышки, кристально-голубые, чистые и такие яркие. Строгий взгляд, от которого хотелось спрятаться, но я этого не сделала и упрямо продолжала изучать его взглядом. Местами кожа загрубевшая, много едва затянувшихся ран и шрамы. Маленькие и побольше, они своеобразной сеткой прикрывали красивое, с твердым подбородком и чувственными губами, лицо. Господин Монт, местный уважаемый художник, непременно попросил бы этого мужчину позировать ему для портрета. И я, если бы умела выражать чувства на бумаге.

Шрамы спускались ниже и скрывались за высоким воротником, застегнутым на все пуговицы. Сложно было предположить, о чем он думает, слишком серьёзным, нечитаемым взглядом скользнул по моему лицу. Я вздрогнула, а брови взлетели вверх, когда что-то коснулось моих пальцев. Мужчина поднял мою руку к губам и поцеловал, глядя прямо мне в глаза. Даже сквозь кожаные перчатки, что обтягивали его руки, ощущалось тепло. Меня словно током ударило. Опасения, предположения, надежда (?) закрутились внутри, сплетаясь друг с другом.

— Госпожа Мартин, — услышала ясный, чистый голос.

— Эми, господин Эртон Коул. Коул, моя старшая дочь, Эми, — представил нас папа.

Я и не заметила, когда он успел подойти. Наконец, кивнула и смогла отвести взгляд. Образ моего потенциального жениха яркими штрихами заполонил собой сознание. Я волновалась, но не боялась. Папа предложил присесть и пригласил слуг, чтобы накрыли на стол. Похоже, обедать мы будем втроём.

— Позвольте поговорить с Эми, — вдруг сказал Коул. — Нужно прояснить пару моментов.

Я тяжело сглотнула. Что он будет спрашивать? Подробности того дня? Так их уже обсудили все, кому не лень. Тем не менее, в груди неприятно кольнуло. Папа перевел взгляд с гостя на меня. Я едва заметно качнула плечами. Если так нужно...

— Хорошо. Я вернусь через пару минут, — сказал отец громко, ещё раз взглянув на гостя.

Когда дверь за папой закрылась, я посмотрела на Коула. Он встал рядом, совсем близко. Настолько, что я смогла ощутить тепло, исходящее от него. Невольно задержала дыхание, ожидая продолжения. И он не заставил долго ждать.

— Эми, мне нужно увидеть ваше плечо.

Кажется, я не расслышала.

— Простите, что? — переспросила, удивлённо глядя в холодные глаза.

— Покажите плечо. Я видел на фотографии, что у вас на левом плече пятно. Мне нужно его увидеть. Больше я ничего не попрошу, — сказал Коул, пытливо глядя на меня, взглядом то и дело возвращаясь к моей руке. — Оно ведь не при рождении появилось, я прав?

Сказать, что я удивилась, значит не сказать ничего. После недолгой внутренней борьбы согласилась. Меня оно тоже беспокоило.

— Да, верно. Только скорее. Сейчас отец вернётся. Он не поймёт нас, это точно.

Я расстегнула верхние пуговицы платья, до куда смогла дотянуться. Только этого оказалось недостаточно. Мужчина рядом, до этого сохранявший терпение, заметно напрягся.