стоял доктор. Обычный с виду доктор: с испанской седеющей бородкой, очках в тонкой оправе из золотистого металла, с торчащим из кармана неврологическим молоточком.

– Как спали, душенька? – Продолжил расспросы доктор, подходя к её кровати и присаживаясь на стоящий рядом табурет.

– Нормально… – Ответила, как будто выдавила из себя слова, Ольга.

– Ну, право, милочка… Расскажите, как спали: тревожно – не тревожно, что снилось?..

Она молчала в ответ.

– Милостиво прошу простить, что сразу не представился: меня зовут Геннадий Вадимович и я ваш лечащий врач, так сказать, Целитель вашей души.

Ольга молчала.

– Так-с, так-с… – продолжал монолог Геннадий Вадимович, – на лицо депрессивное расстройство… Ну-ка, милочка, привстаньте, вытяните вперёд ручки…

Геннадий Вадимович ловко орудовал молоточком: где-то постукивал, где-то легко царапал обратной, острой стороной молоточка… и при этом, всё время что-то приговаривал…

После первичного осмотра, Геннадий Вадимович достал из кармана красивую чернильную ручку и что-то нацарапал в блокноте.

– Ну, что я вам скажу, голубушка: не нравятся мне ваши рефлексики. Ой, как не нравятся. И сны, видать, вам кошмарные снятся, и спите вы тревожненько… Так что, дорогуша, готовьтесь-ка вы завтра с утра пораньше на анализы идти и лечиться, лечиться и… ещё раз лечиться. Как звать-величать вас, милочка, хоть скажите?

– Оля, – буркнула не глядя на доктора Ольга.

– Прекраснейшее и благороднейшее имя, между прочим, заимствовано у викингов и произошло от имени Хельга, что означает "святая", ну, или "священная". Как вам больше нравится? Вот, что я скажу вам, Оленька, психологические расстройства – не смертный приговор. Полежите у нас немножко, попьёте микстурки, походите на процедурки, а там, глядишь и быстро подберём вам подходящие костылики и пойдёте вы, милочка, отсюда своими ножками. Правда, по первой, придётся с костыликами…

– Какими, "костыликами"? Костылями, что ли? – На лице Ольги читалось недоумение, – какие костыли, доктор? У меня предполагают посттравматическое стрессовое расстройство, депрессию и невроз…

– Костыли для души, душенька-Оленька, – перебил Геннадий Вадимович, – конечно же, костыли для души… ну-с, и для психики тоже, костылики-с подберём-с…

Ольга ожидала, что в психологическом отделении могут встретиться самые разные персонажи, но встретить доктора-психа? Вот этого она не ожидала.

– Вижу-вижу, не верите вы мне, голубушка, – разочаровано вздохнул Геннадий Вадимович, – милости прошу тогда, прогуляемся вместе, познакомлю я вас кое с кем…

Геннадий Вадимович протянул руку в пригласительном жесте. Ольга демонстративно повернулась к нему спиной и укуталась с головой в одеяло.

– Хорошо, милочка, не хотите идти, тогда… гости к вам сами придут.

Геннадий Вадимович подошёл к окну, открыл створку и крикнул куда-то на улицу: "Андрюшенька, милок, зайди к новенькой. И Аллочку тоже позови. Вместе с Аллочкой приходите".

Некоторое время спустя послышался негромкий стук в дверь.

– О, а вот и гости пожаловали, – воскликнул Геннадий Вадимович и пошёл открывать дверь.

В палату прошли растрёпанный молодой человек около тридцати лет и хрупкая худенькая девушка неопределенного возраста.

– Оленька, душенька, знакомьтесь, – представил вошедших Геннадий Вадимович, – Андрюшенька, гений математики и, типичный шизофреник. Андрюшенька у нас, можно сказать, постоянный житель. И Аллочка тоже лечится у нас. Аллочку пожарная команда к нам привезла, после того, как она, хотела газу наглотаться… А вы, Оленька, не хотите нам ничего о себе рассказать?

– Нет, – всё так же буркнула Ольга, но уже не отвернулась. Любопытство побеждало.

– Андрюшенька, голубчик, будьте так любезны, расскажите-ка, нашей новенькой о костыликах. Просветите её, так сказать.

– П-п-п-па-понимаете, Ольга, – заикаясь начал Андрюшенька, – у Геннадия Вадимовича есть теория о том, что к-к-каждому психически нездоровому ч-ч-человеку в-в-в… определённый момент времени нужна поддержка. Эту п-п-поддержку, Геннадий Вадимович называет "костылями". Это могут быть лекарства, чтение, рисование… и в-в-вообще, что угодно.

– Да-да, – вмешалась в разговор Аллочка, – вы, знаете, Оленька, первое время в лечебнице я вообще не хотела жить, даже от еды напрочь отказывалась. А потом Геннадий Вадимович рассказал мне, что для меня еда – это "костыли". Это не страшно, когда ты понимаешь, что для тебя является "костылями". Ты просто привыкаешь к ним, учишься заново жить, говорить, ходить… а потом становится лучше, легче, проще…

Пока Андрюша и Аллочка говорили, Геннадий Вадимович наблюдал за закатом, поглаживая свою испанскую бородку и изредка протирая очки.

– Геннадий Вадимыч, уважаемый, да сколько можно-то девочку в первый-то день мордовать, – прервала то ли Аллочку, то ли Андрюшеньку, неизвестно откуда взявшаяся юркая старушка, – девонька, милая, – обратилась старушка уже к Ольге, – послушай доктора, он шибко умный. – А вы, – уже ко всем остальным, – брысь все вон. Завтра приходите. Спать пора девоньке.

– Повинуемся, уважаемая Глафира Антоновна, – с усмешкой сказал Геннадий Вадимович, и приобняв за плечи Андюшеньку и Аллочку, увлёк их за собой, за дверь.

– Спи, девонька, спи, хорошая. Всё хорошо будет, отдохнёшь ты у нас, и будешь дальше жить-поживать…

Глафира Антоновна гладила Ольгу по волосам своей сухонькой рукой и слегка скрипучим старческим, и при этом приятно напевным голосом, говорила:

– Ты, доверься, деточка, Геннадию Вадимычу, он по заграницам ездил, говорил мне: "Баба Глаша, вот научусь и ворочусь домой целить израненные души". И ведь воротился. И лечит-то как! Вон Андрюшку, когда привезли на карете, он только мычал как корова и хформулами замудрёными все стены палаты исписал… поганец… А Аллочка-то? Ох и красавица была, балерына. Привезли Аллочку худущую, аки хворостинка…"

Под убаюкивающий голос бабы Глаши, Ольга, на удивление, уснула быстро и спокойно…

Утром её разбудил больничный гомон. В палату прошмыгнула медсестра, быстро взяла кровь на анализ, улыбнувшись поставила на прикроватную тумбочку баночку для анализа мочи.

Через некоторое время в комнату вошли несколько человек.

– Добрый день, – представился самый старший из них, – меня зовут Александр Николаевич, я ваш лечащий врач. Как самочувствие?

– Ещё один врач? – Не сдержала удивлённого и пренебрежительного возгласа Ольга.

– Что значит "ещё один"? – Переспросил Александр Николаевич, – У вас уже кто-то был?

– Да, был. Вчера вечером приходил Геннадий Вадимович. Осмотрел, что-то записал в блокноте своём. С ним ещё двое заходили: Андрюшенька и Аллочка… А что Геннадий Вадимович не передал вам информацию обо мне?

– Понимаете, Ольга… – Александр Николаевич начал листать карту.

– Можно просто Ольга, без отчества.

– Хорошо, Ольга, даже не знаю как сказать вам… Геннадия Вадимовича нет… точнее, уже нет в живых. Наш неврологический корпус находится в старом здании, в котором ещё до революции находилась лечебница для душевнобольных… и Геннадий Вадимович… как бы сказать…

– Призрак, что ли? – С удивлением спросила Ольга.

– Можно сказать и так. Скорее больше местная легенда. Вас госпитализировали вечером, так что не успели рассказать и предупредить…

– О чём предупредить?

– О Геннадии Вадимовиче… о том, что он приходит к особо… как бы это