Я очень смутно помню, как она скатилась на снежную корку оврага в метре от меня. Пистолет упал и приземлился между нами, как призыв к действию. Лицо Симоны было обращено в мою сторону, поэтому наши глаза встретились. Мы смотрели и смотрели друг на друга, а тем временем ее кровь смешивалась с моей на дне оврага. Полицейские стреляли пулями со срезанной головкой — четыре попали Симоне в шею и в грудь. У нее не было ни малейшего шанса выжить. Я наблюдала, как она умирает, просто из вредности не желая сдаваться первой.

И я знала, что только что нарушила главное правило работы телохранителя: не дай клиенту умереть раньше тебя.

Впрочем, я почти справилась.

— Телохранитель? — недоуменно переспросила Симона Керз, обращаясь к мужчине, сидящему рядом со мной. — Руперт, вы с ума сошли? Мне совершенно не нужен телохранитель. — Она окинула меня суровым взглядом. — Каким бы он ни был.

Моя первая встреча с Симоной состоялась за десять дней до того, как меня подстрелили, за ланчем в страшно дорогом фешенебельном ресторане на Гросвенор-сквер в посольском районе Лондона. Не очень-то благоприятное начало.

Симона говорила с легким американским акцентом, который по большей части затрагивал лишь ее интонации. Она была молода, потрясающе красива и совершенно не соответствовала моему представлению о том, как должны выглядеть инженеры.

А Руперт Харрингтон, напротив, мог быть только банкиром. Высокий, худой мужчина в очках, на вид чуть за пятьдесят, практически лысый, с неизменной тревогой на лице. После нашей первой встречи мне пришло в голову, что эти два факта вполне могли быть связаны.

— Смею вас заверить, дорогая моя, — чуть резковато возразил он Симоне, — что у нескольких клиентов банка были причины воспользоваться услугами сотрудников мистера Майера, и рекомендации у него самые высокие. Вы же не станете отрицать, что все это уже не кажется забавным?

Он осторожно откинулся в кресле, чтобы не помять свой безупречно выглаженный темно-синий костюм в тонкую полосочку, и бросил измученный взгляд в сторону моего босса, как будто умоляя: «Ну помогите же мне!»

— Согласен, — любезно откликнулся на просьбу Шон Майер, и его мягкий голос почти неуловимо дал понять, что все это его забавляет. Не ситуация, а тот факт, что банкиру никак не удается из нее выпутаться. — Угрозы становятся все серьезнее. Если вы не хотите обратиться в полицию, вам придется принять собственные меры безопасности.

Шон слегка наклонился вперед, облокотившись на накрахмаленную белую скатерть, глядя прямо в глаза Симоне. Когда он принимался гипнотизировать собеседника таким вот суровым взглядом, устоять было невозможно. На Симону, как и на всех, подействовало безотказно.

— Я не предлагаю приставить к вам группу тяжеловесов, — продолжал он, — но если вы отказываетесь от целой команды, вам стоит хотя бы рассмотреть более скромный вариант, который мы можем обеспечить. Поэтому я и привел с собой Чарли, чтобы вы могли с ней познакомиться.

Шон кивнул в мою сторону; Симона и Харрингтон окинули меня скептическим взглядом.

Между ними, правда, значительно ниже, находилась еще одна пара глаз, которые пристально меня изучали. И надо сказать, этот взгляд выдержать было труднее всего.

Элла, маленькая дочь Симоны, сидела на подушке возле своей мамы и осторожно ковыряла десертной вилкой желтую копченую пикшу, которая специально для нее была нарезана на мелкие кусочки. Никогда бы не подумала, что четырехлетний ребенок может получать удовольствие от такой еды, но Элла с очевидным энтузиазмом поглощала рыбу и жевала почти все время с открытым ртом. Я старалась не смотреть на это.

Симона перевела взгляд на свою дочь и задержала его на некоторое время, без малейшего признака неудовольствия. Если вы женщина и не против когда-нибудь стать матерью, то такие дети, как Элла, непременно заставляют вас задуматься: а стоит ли? Изящная, с темными кудряшками вокруг личика сердечком, она была миниатюрной копией матушки. Добавьте к этому большие глаза цвета фиалок — и перед вами типичный избалованный бесенок. Я не слишком расстроилась, что ее мама категорически против того, чтобы я их охраняла.

Вдруг Симона раздраженно выдохнула через нос, как будто собирая все свои внутренние силы.

— Ну да, Мэтт тяжело переживает наше расставание, а в последнее время он действительно стал нас напрягать, — согласилась она, не сводя глаз с Эллы. Симона улыбнулась дочери, вытерла кусочек рыбы с ее подбородка и с явной неохотой отвернулась. Теперь она смотрела прямо на меня. — Но это не значит, что мне нужна нянька.

Даже несмотря на то, что я и не хотела браться за эту работу, сравнивать меня с няней — это уже слишком. Я приложила максимум усилий, чтобы выглядеть на встрече по-деловому. Темно-коричневый брючный костюм, бежевая блузка. Я даже пошла против своих принципов и накрасила губы.

Шон был в темно-сером костюме, сшитом по индивидуальному заказу, который слегка сглаживал его высокий рост и крепкое телосложение, но, на мой взгляд, практически никак не помогал скрыть мертвенную бледность, которая составляла природную часть его камуфляжа. Когда мы только пришли в ресторан, я увидела наши отражения в зеркале над барной стойкой и подумала: случайный наблюдатель наверняка решит, что мы бухгалтеры. Именно такого эффекта мы и добивались.

Харрингтон открыл было рот, чтобы высказать какой-то протест в ответ на комментарии своей клиентки, но прежде чем банкир успел заговорить, Шон перехватил инициативу.

— Если я правильно понял, вас донимали постоянными телефонными звонками, и вам пришлось дважды сменить номер мобильного, — спокойно начал он. — Ваш бывший постоянно дежурит около вашего дома либо возле детского сада вашей дочери. Оставляет записки на стекле вашей машины. Отправляет вам нежеланные посылки. Мне кажется, вам требуется нечто большее, чем няня, вы так не считаете?

Симона вновь переключила внимание на Шона. Она была одета совершенно по-другому — серые штаны из грубой ткани, темно-красный свитер, рукава которого доходили до кончиков пальцев. Ее темные кудрявые волосы были небрежно собраны в хвост. Харрингтон сказал нам, что Симоне двадцать восемь, на год больше, чем мне. А выглядела она на восемнадцать.

— В ваших устах это звучит гораздо ужаснее, чем есть на самом деле, мистер Майер, — сказала она, вызывающе сложив руки на груди. — Записки на стекле моей машины? О’кей, но это любовные записки. Нежеланные посылки? Ну да, букеты цветов. В конце концов, мы же с Мэттом были вместе пять лет, у нас общий ребенок! — Симона сглотнула и понизила голос. — Вы делаете из него какого-то маньяка-преследователя.

— А разве он не маньяк? — спросил Шон, слегка склонив голову набок. В его голосе зазвучали те же спокойные нотки, а на лице появилась та же невозмутимая настороженность, которая заставляла меня так сильно нервничать, когда он был моим армейским инструктором и вечно замечал слишком много.

Симона покраснела и отвела глаза, обратившись напрямую к Харрингтону.