— Бостон, — повторила я без всякого выражения, взглянув на Шона и не найдя никакого подтверждения своему предположению. — Это тот, что в Массачусетсе, не в Линкольншире?

Харрингтон нахмурился.

— Ну естественно, в Массачусетсе, — ответил он с легким раздражением. — Ходили слухи, что отец Симоны отправился за своей бывшей женой в США, поэтому именно там она и начала поиски.

Он прервал свой рассказ, бросая взгляды то на меня, то на Шона, и было заметно, что он собирается поделиться чем-то новым.

— М-м, все знают, что Америка вроде бы цивилизованная страна и так далее, но, учитывая в некотором роде уникальную ситуацию Симоны и неприятности с ее бывшим мужем, нам было бы спокойнее, если бы ее сопровождал консультант по безопасности, когда она туда отправится. — Харрингтон кивнул Шону, но продолжал смотреть на меня. — Мистер Майер считает, что вы именно та женщина, которая подойдет для этой работы, — закончил он свою мысль с дружеской бодростью, которой не удалось замаскировать его закоренелую неприязнь к идее равенства мужчин и женщин на рабочем месте.

Шон не страдал подобными предрассудками. В течение семи месяцев, с того момента, как я начала работать в его эксклюзивном частном агентстве безопасности, он отправлял меня на задания по всей Европе, Южной Африке, Азии и Ближнему Востоку, а я и бровью не повела. Конечно, не всегда все проходило гладко, и в некоторых случаях неприятности не имели ничего общего с внешней опасностью.

Я только что вернулась из Праги после месяца работы в группе с четырьмя мужчинами. Поначалу мужская часть команды пыталась воспринимать меня как нечто среднее между своей персональной горничной и личным секретарем. Спустя три дня один из них сделал неудачное замечание о сексуальных наклонностях женских войск Королевской армии, в которых я когда-то служила, и мне пришлось наконец проявить характер. В итоге было решено, что мой обидчик будет уволен через шесть недель. Его коллеги — а также заранее предупрежденный агент, который его заменил, — впредь относились ко мне с безупречным уважением, и дальнейшая работа обошлась без неприятностей.

Я доказала — по крайней мере самой себе, — что способна выполнять эту работу. Просто место вызывало у меня некоторое беспокойство.

Америка.

В этом не было никакой логики, но когда я взглянула на Шона, то ощутила глухую тревогу, приближающуюся к панике. Я не готова туда вернуться.

Лицо Шона не выражало ничего, кроме холодной решимости, которую я с трудом распознала. Если не сейчас, то когда?

— М-м, какие-то проблемы? — спросил Харрингтон, и в тот же миг я почувствовала запах «Мерло», на которое он усиленно налегал в течение ланча. — Если вас интересует вопрос времени — поездка состоится как минимум через месяц. Расследование пока находится на ранней стадии, насколько можно судить. Для Симоны нет смысла ехать туда, пока они не найдут ее отца или, по крайней мере, пока не соберут достаточно информации, ведь так?

— Дело не в этом. — Я тяжело вздохнула. — Просто…

— Мне кажется, Чарли, тебе стоит проверить, все ли в порядке у Симоны и Эллы, — перебил Шон.

Он произнес эти слова тихо и спокойно, однако в его мягком голосе четко прозвучало требование полного подчинения. Я уколола Шона коротким злым взглядом — очень хотелось поднять открытый мятеж. Я сказала себе, что не сделала этого только потому, что такое поведение в присутствии клиента было бы абсолютно непрофессиональным. И даже сочла это жизнеспособным аргументом.

— Ну конечно, — скромно пробормотала я, отодвинув стул и положив салфетку на стол. Позже, Шон… — Прошу меня извинить.

Ради меня Харрингтон не потрудился встать, лишь немного приподнялся на стуле. Его глаза со сдержанным любопытством перебегали с меня на Шона и обратно, но вопросов он не задавал. Во всяком случае, до тех пор, пока я не удалилась на такое расстояние, где уже не могла ничего услышать.

Я повернулась к ним спиной и зашагала через ресторан, следуя той же дорогой, что и Симона, и пытаясь худо-бедно совладать с кипящим внутри гневом.

Америка.

Шон знал, что для меня означает перспектива снова там работать. Мы практически жили вместе уже полгода, как он мог не знать?

Последний раз я была по ту сторону Атлантики, во Флориде, в прошлом марте. Мое первое задание от Шона, туристический курорт, который оказался чем угодно, только не курортом.

То, что планировалось как простая работа няни, обернулось катастрофой ужасающих масштабов. Мне пришлось спасаться бегством вместе с доверенным мне подростком, и, хотя мне удалось оторваться, я заплатила во всех отношениях высокую цену. Я только начала отходить от того, что там произошло. Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы решиться продолжить свою карьеру в сфере обеспечения безопасности.

С тех пор я никогда не просила Шона не отправлять меня в Штаты, а он не просил меня возвращаться туда — до сегодняшнего дня. Я старалась не думать о людях, погибших во Флориде в результате событий, в которых я оказалась замешана. Я несла личную ответственность за три смерти — слово «личная» здесь ключевое.

Так что совсем не удивительно, что я не спешила ехать туда снова.

Я распахнула дверь в женский туалет, и свет низковольтных лампочек причудливо заиграл на черном мраморе и граните, которыми было отделано роскошное помещение.

Симона опиралась на дверной косяк одной из кабинок, придерживая дверь рукой. Она стояла спиной к выходу, но в стену напротив были встроены зеркала, расположенные над раковинами.

Наши глаза встретились в отражении, и она коротко улыбнулась мне, но ее взгляд тут же скользнул в сторону, как будто я не производила достаточного впечатления, чтобы удержать ее внимание на более длительное время.

Я не хотела демонстрировать, что явилась только для того, чтобы присмотреть за ней, но и в кабинку не хотела заходить — а то еще уйдет, пока я буду внутри. Так что я прошла мимо Симоны к раковинам, которые представляли собой чаши из зеленого матового стекла. Под кранами нужно было помахать, чтобы потекла вода. Я вымыла руки — больше чтобы чем-то их занять, нежели из насущной необходимости. Мыло пахло бергамотом, что приятно, если вы любите совершать омовение в чае «Эрл Грей».

— У тебя все в порядке, детка? — спросила Симона.

Изнутри кабинки раздался глубокий вздох.

— Да, мамочка, — послышался голос Эллы, которая произнесла эти слова слегка нараспев, подражая матери.

Я улыбнулась, глядя в зеркало. Симона быстро выдохнула через нос и закатила глаза, но непослушная ухмылочка мелькнула в уголках губ. В течение секунды между нами сохранялась связь, прежде чем улыбка Симоны испарилась. Я закончила мыть руки и стряхнула с них капли воды в раковину.

Когда я двинулась к стопке одноразовых полотенец, Симона вдруг сказала:

— Вы уж извините, если я показалась вам грубой. Руперт ошарашил меня этой новостью, а я не люблю сюрпризов.