Мельничиха поджала губы, внутренне вскипев – поучения от мужниной родни никому не в радость! Ишь, глазастая сестрица, в чужом хозяйстве страдания отыскала! И отповедь придется придержать – Фацина обидчивая, пожалуется брату, только ссор с мужем не хватало накануне дочкиной свадьбы! Так что Бельдина смолчала, только усмехнулась:

– Всё не так, милая Фацина. Во-первых, и эту козу вот-вот уведут, просватали уже. А во-вторых, её хворостиной драть себе дороже выйдет. И ты не вздумай ударить или толкнуть, как бы она ни глядела, поняла? Потом или обожжёшься, или ударишься, или не приведи Пламя с крыльца упадёшь. Сила ней какая-то есть. Да девка и не перечит, не лентяйка, так что и без хворостины обошлись.

– Что ты говоришь?! Сила на ней? Защита? – вытаращила глаза Фацина. – А откуда же такое?!

– Кто знает. Мать приехала с обозом, да и умерла. Родни нет у девчонки. А нам за неё по шесть серебряков платят каждые полгода.

– Да погоди, – Фацина забыла про чай. – И вы согласились такую взять?..

– И не говори про это ни с кем, – строго сказала мельничиха. – Мне так знахарка велела. Сказала – болтовня к несчастью будет. Свой хлеб девка отрабатывает, и то, что у неё в сундуке, тоже.

– Ишь ты, у неё и сундук есть!

– Нам же платят. Должны какое-никакое приданое собрать.

Почтенная Бельдина жила честно и законы чтила. Марису не обижала. Работой загружала, так ведь у сирот такой удел, должны отрабатывать хлеб. А что пришлось перед свадьбой старшей дочки забрать из сундучка кое-что, и все недосуг было вернуть, так это мелочь. И девчонка не обиделась. По крайней мере, никто в семье не пострадал – не зашибся, не споткнулся.

– Постой-ка. Говоришь, что её просватали?! – не могла успокоиться Фацина. – Пошутила, что ли?

– Просватали. За лавочника Реддита Сайно, – вздохнула мельничиха. – Мы отказали, так он графу пожаловался. Граф и приказал выдать.

– Ах, пройдоха лавочник, – всплеснула руками Фацина. – не кормил сироту, не растил, а готовую работницу забрать милое дело.

– Пройдоха. И скупердяй, скажу тебе, – закивала мельничиха. – Сразу заявил, что подарком от графа за первую ночь делиться не станет. Говорит, приданого не ахти, девка тоже, так пусть хоть это. И работникам своим платить не любит, наши к нему и наниматься не хотят.

– И сдалась ему эта уродка? – Фацина даже отложила пирожок. – Ждёт, что за её невинность много дадут? Да граф и вовсе откажется. Ему и так все девки достаются!

Мельничиха только махнула рукой.

– А про защиту девкину помалкивай, – напомнила она. – Ничего Реддит от нас не узнает. Вдруг, если скажу, то нам и прилетит? И ты молчи.

С этой стороны Фацина дело не рассматривала, так что недоверчиво покачала головой, подумала и кивнула.

– Ну-ну, – сказала, – будет ему, значит, после свадьбы радость…

– Скажу, что ничего не знаю, – усмехнулась Бельдина. – Мы-то к ней всегда с добром...

Глава 2. Посиделки у невесты

Пшено перебрать, лестницу помыть, помочь нанятой кухарке с тестом и перемыть посуду... работа в лес не убежит. Однако под вечер матушка Бельдина спохватилась, что Мариса ещё не показывалась на девичьих посиделках. А ведь люди могут осудить, что сироту обижают! Так что добрейшая мельничиха велела Марисе переодеться в чистое и отправляться к девицам отдохнуть и побездельничать, и чтобы не забыла прялку.

Мариса охотнее пошла бы спать. Нет, на посиделках, конечно, бывает весело, но она устала. И лучше бы сейчас в сладкой дрёме подумать о том рыжем, что встретился сегодня на речке. Она неплохо его рассмотрела. В прошлые разы лорд просто проезжал мимо и даже не запомнился. Теперь она приметила всё – его волосы вьются и, наверное, всегда в беспорядке, у него красивые глаза, темно-серые и немного в зелень. Он высокий, крепкий, и кажется ловким, сильным. Конечно, о таких мечтах никому не расскажешь, но этого и не надо! Её мечты принадлежали ей одной.

Предсвадебные посиделки не продолжаются допоздна – парней на них не допускают, а девушкам одним о чём говорить день напролёт? Многие уже разошлись, остальные бросили работу и занимались только разговорами.

– А, Мариса! Что так долго?.. – ласковым упрёком приветствовала её Лайна, старшая дочь дядюшки Фуртафа и сестра невесты.

Мариса радостно ей улыбнулась – они росли вместе и дружили. Было грустно расставаться, когда Лайну отдали замуж далеко, на самый край графства.

Было принято, чтобы на посиделках с невестой находилась и взрослая женщина – приглядывать, для порядка. Чаще какая-то из молодых, вышедших замуж недавно или ожидающих ребенка. С утра тут сидела одна из тёток невесты, а теперь, выходит, отрядили Лайну.

– И не заметила, когда вы приехали, – Мариса села рядом на лавку, прилаживая за поясом прялку.

Кудель матушка-мельничиха снарядила ей небедную, и до утра не испрясть. Но хоть начать работу придётся.

– Трудно добирались, повозка сломалась, – согласилась Лайна. – А тебя тут жених доискивался. Говорит, желает по дому провести, хозяйство показать, сладостями угостить. Что ж не дозвались? Со двора убегала, что ли?

– Я на ухо тугая стала, – пошутила Мариса, радуясь, что её «не дозвались».

Нашла взглядом невесту – Умина сидела унылая и теребила на коленях льняное полотенце, которое вышивала. На Марису только глянула исподлобья. На дорогой, молочного цвета льняной ткани во многих местах виднелись красные пятнышки – Умина, похоже, то и дело колола пальцы.

А ведь она любит жениха и замуж идет с охотой, и родители не нарадуются – жених сын старшины пекарей из города! И приданое ей докупали в городе, шубы и дорогое полотно – чтобы не опозориться перед новой роднёй. Всё хорошо, а она грустила.

Мариса привязала нитку к веретену и бросила на пол, дёрнула, раскручивая – оно с жужжанием закрутилось на полу.

– Не повезло Маре, Реддит её сладостями накормил бы до отвала, а не нашёл! – с шутливой завистью ввернула одна из девушек, – у него в лавке орехи разные сахарные появились, белые и розовые, и конфеты какие-то чудные.

– Небось не пожалеет невесте, в надежде на будущий графский подарок, – со смешком поддержала другая.

Кто-то из родни проговорился, что лавочник потребовал графский подарок за ночь с