нельзя сказать, чтобы повествование в "Сердцах трех" отличалось особой

последовательностью, хотя, оно, безусловно, не лишенологики.

Представьте себе мое изумление, когда я, будучи на Гавайях, вдруг

получаю от м-ра Годдарда по почте из Нью-Йорка сценарий четырнадцатого

эпизода (я же в то время только еще трудился над литературной обработкой

десятого эпизода) и вижу, что мой герой женат совсем не натой женщине! И в

нашем распоряжении всего только один эпизод, когда можноизбавиться от нее и

связать моего героя узами законного брака с единственной женщиной, на

которой он может и должен жениться. Как это сделано -прошу посмотреть в

последней главе или пятнадцатом эпизоде. Можете не сомневаться, что м-р

Годдард надоумил меня, как это сделать.

Дело в том, что м-р Годдард - мастер по части развития действия и

гений  по части быстроты. Развитие  действия нимало не волнует его.

"Изобразить", - спокойно указывает он в авторской ремарке киноактеру.

Очевидно, актер "изображает", ибо м-р Годдард тут же начинает нагромождать

одно действие на другое. "Изобразить горе!" -приказывает он, или "печаль",

или "гнев", или "искреннее сочувствие",или "желание убить", или "стремление

покончить жизнь самоубийством". Вот и все. Так и должнобыть - иначе, когда

же он завершил бы работу и написал свои тысячу триста сцен?

Но можете себе представить, каково пришлось мне,несчастному, который

не мог ограничиться волшебным словом "изобразить",а должен был описать - и

притом весьма подробно - все те настроения и положения, которые одним

росчерком пера наметил м-р Годдард! Черт побери!Диккенсу не казалось

чрезмерным излишеством потратить тысячу слов на описание и возможно более

тонкую обрисовку горестных переживаний того или иного изсвоих героев. А вот

м-р Годдард говорит: "Изобразить", - и рабыкиноаппарата делают все, что

нужно.

А развитие действия! В свое время я написал не одинприключенческий

роман, но во всех них вместе взятых вы не найдете столь стремительного

развития действия, как в "Сердцах трех".

Зато теперь я знаю, почему так популяренкинематограф. Я теперь знаю,

почему "Г-да Барнес из Нью-Йорка" и "Техасский горшечник" разошлись в

миллионах экземпляров. Я теперь знаю,  почему какая-нибудь напыщенная

агитационная речь может привлечь куда больше голосов, чемсамый прекрасный и

доблестный поступок или замысел государственного деятеля.Переделка сценария

м-ра Годдарда в роман была для меня интересным опытом - и весьма

поучительным.  Эта работа  по-новому  осветила давно продуманные мною

социологические обобщения, подвела под них новую основу иукрепила их. После

этой попытки испробовать свои силы как писатель в новой длясебя области я

стал понимать душу народа в его массе глубже, чем понимал до сих пор, и

осознал - полнее, чем когда-либо, - каким высоким искусством жеста и

мимики должен владеть демагог, привлекающий голоса избирателей на свою

сторону благодаря своему умению играть на коллективной душе масс. Я буду

очень удивлен, если эта книга не получит самого широкого распространения.

("Изобразить удивление", - сказал бы м-рГоддард; или: "Изобразить широкое

распространение".)

Если в основе этой авантюры,  именуемой  "Сердца  трех",  лежит

сотрудничество, я восхищен идеей сотрудничества. Но только- увы! - боюсь,

что такого коллегу, как м-р Годдард, можно встретить не чаще,чем одного на

миллион. Мы ни разу не перебросились даже словом, у насне было ни одного

спора, ни единой дискуссии. Но в таком случае я, должнобыть, и сам - не

коллега, а мечта! Разве я не позволил ему - без единогонамека на жалобу

или возражение - "изображать" все, что емузаблагорассудится, на протяжении

15 эпизодов сценария, 1300 сцен и 31000 футов пленки, азатем 111000 слов,

составивших роман? И все-таки теперь, когда я кончил сейтруд, я очень был

бы рад, если бы не начинал его, - по одной простой причине:мне хотелось бы

самому прочесть книгу и посмотреть, как она читается. А меня это очень

интересует. Очень.

Джек Лондон

Уаикики, Гавайские о-ва, 23 марта 1916 года

Кто готов судьбу и счастье

С бою брать своей рукой,

Выходи корсаром вольным

На простор волны морской!

Припев:

Ветер воет, море злится, -

Мы, корсары, не сдаем.

Мы - спина к спине - у мачты,

Против тысячи вдвоем!

Нож на помощь пистолету -

Славный выдался денек!

Пушка сломит их упрямство,

Путь расчистит нам клинок.

Припев.

Славь, корсар, попутный ветер,

Славь добычу и вино!

Эй, матрос, проси пощады,

Капитан убит давно!

Припев.

Славь захваченное судно,

Тем, кто смел, сдалось оно.

Мы берем лишь груз и женщин,

Остальное - все на дно!

Джордж Стерлинг

В это позднее весеннее утро события развивались очень быстро в жизни

Френсиса Моргана. Если когда-нибудь человеку суждено было,переместившись во

времени, стать участником жестокой, кровавой драмы, аточнее - трагедии

бесхитростных душ,  и одновременно свидетелем средневековой мелодрамы,