Я потянулась. Перевернулась на другой бок и замерла. Место рядом оказалось пустым, я испугалась. Дышала через раз, пока собралась с силами открыть глаза.

Дьявол! Выдохнула, увидев его на закрытой лоджии. Он стоял в тонкой белой майке, руки спрятаны в карманах джинсов. Смотрел неотрывно вдаль.

— Доброе утро, — пропела я, выглянув на балкон.

Он бросил взгляд через плечо. Сердце пропустило два удара. Волконский повернулся ко мне, осмотрел с головы до ног и скрестил на груди руки. Я знала, как выглядела сейчас, замотанная в белоснежную простынь, за которой угадывались все изгибы. Я знала, что и без макияжа могла привлечь внимание — пухлые губы, длинные волнистые волосы, пушистые ресницы. Я знала себе цену и сейчас пользовалась всеми доступными средствами, чтобы обезоружить мужчину напротив, опять затянуть в омут кровати и еще долго не отпускать.

— Доброе утро, соня, — произнес он низким тягучим голосом, от которого по телу во все стороны разбежались мурашки.

Я хотела шагнуть к нему. Да что уж там, подбежать, подлететь! Но в дверь громко постучали. Удивленно посмотрела на Волконского, а тот хитро подмигнул.

Накинув белый халат, обнаружила, что в номер привезли завтрак. Точнее, обед, судя по настенным часам, которые показывали почти полдень. Я уселась на кровать и только собралась разделить пиршество на две порции, когда мой мужчина мечты прошел мимо, надевая куртку и забирая со стола телефон.

— Ты ешь, я не голодный, уже спускался на завтрак, — выдал он первое, что мне не понравилось.

Оперся на письменный стол и обжег взглядом.

— Мне нужно уехать на пару дней. — А вот и второе.

Третье будет?

— Я вернусь в субботу. Могу забронировать номер на вечер, если ты свободна. Аня, верно?

Тотальный расстрел моих волшебных чувств. Я быстро свалилась с кудрявых облаков на землю. Еще и сверху привалило. Значит, соня из его уст — то было не имя, а констатация моего режима.

Не нашла сил возразить. Лишь кивнула, так и застыв с ножом в руке.

— Хотя в субботу в студии благотворительный вечер. Если и вырвусь, то на пару часов. Ты как?

Я? Я не знала. Вроде бы простой вопрос. Так почему я позабыла все слова? Обычно болтала без умолку, держала в запасе тысячи колких фраз, на ходу сооружала тяжелые оплеухи из ответов. А сейчас заикалась.

— Н-но я думала, мы…

Он склонил голову чуть набок и снисходительно улыбнулся.

— Солнце, никаких «мы». Выглядишь, будто троих детей мне уже мысленно родила, а я тут тебя обламываю.

Я громко выдохнула, сжав кулаки.

— Мы провели вместе ночь, — сквозь зубы прорычала я, будто это объясняло все то, что сейчас творилось на душе.

— Ты подумала, одна ночь все изменит? Я же говорил, что не женюсь второй раз. Мне было хорошо с тобой, но ничего больше.

Тело натянулось струной. С грохотом отбросила приборы на стол.

— Я тебя услышала, — после короткой паузы ответила холодным, как железо, тоном.

Мечтала, чтобы он убрался скорее. Чтобы исчез и не увидел подступающих слез. Губы против воли задрожали, но я до скрипа стиснула зубы.

Черты его лица вдруг смягчились. Он подошел ближе, коснулся пальцами моего подбородка.

— Так что насчет субботы?

Синие, как океан, глаза смотрели на меня с желанием. Он облизал сухие губы.

— Этого мало, — произнесла чуть тише.

— Что?

Я выстрелила взглядом в упор.

— Никогда не буду твоей, — подавилась на слове, — любовницей.

Он усмехнулся.

— Помнишь, что сказала мне вчера? Никогда не говори никогда.

Волконский ушел, и я бросилась в душ. Терла кожу до красных пятен, чтобы избавиться от той грязи, с которой он меня сравнял. И ведь не врал, не давал обещаний. Трижды за ночь разрушил и потом собрал, что мне еще было нужно?

Сказка, — шепнула наивная душа, над которой я посмеялась.

Конечно, и фамилия да полцарства в придачу.

Хотела стать особенной для него? Залечить израненную душу? Сплести линии судьбы до последнего вздоха? Фу, тошнило от самой себя.

Пустота быстро заполняла изнутри. Жалость к собственной персоне подбиралась к шее, начинала душить. Я, как сломанная кукла, сложилась пополам под горячими струями воды. Захлебнулась плачем и до острой боли вцепилась зубами в руку.

Буду ждать в ресторане в восемь, — заезженной пластинкой играли в голове его последние слова.

Пусть ждет. Наручниками себя прикую, но не приду.

Так я думала целый четверг. Так полагала в пятницу, радуясь твердой силе воли. А затем настало утро субботы, и я всерьез озаботилась вопросом, где достать кандалы.

Металась по квартире весь день, отменила все встречи. Пыталась работать над проектом, но тщетно. Убрала комнаты, даже стаканы с содой вычистила. Но едва по телевизору начался сериал, что показывали по выходным в восемь вечера, я сорвалась с места. Надела черное белье под вязаное платье и вызвала такси. Опаздывала, но не страшно. Наплевала на все, лишь бы еще хоть раз увидеть дьявола.

В ресторане Волконского не оказалось — оббежала весь. Официант сказал, мужчина поднялся в номер. Что-то добавил вслед, но я уже не слышала. В ушах звенел ночной шепот.

Солнце мое.

С хрипотцой, на разрыв.

Лифт доставил меня на пятый этаж, и я замерла на распутье. Последний шанс на отступление. Три тяжелых вдоха. И шаг вперед. Второй, десятый.

Я остановилась у номера с широкой улыбкой на лице, готовая сиять столько времени, сколько мне было отведено. Занесла руку, чтобы постучать.

— А-а-а!

Стон. Женский. А потом сильный толчок в дверь. Даже ручка дернулась.

Я посмотрела на запястье, часы показывали тридцать восемь минут девятого. Обомлела.

Что за?

Всего тридцать восемь минут ему понадобилось, чтобы найти мне замену.

— Да, солнце, вот так.

Его тягучий голос доносился, как из морской раковины, что хранила воспоминания о хорошем отдыхе. Я отшатнулась назад.

Затем послышался неразборчивый шепот. Или я просто не хотела верить, что уловила его «расставь шире ноги».

Я сбежала. И еще долго бродила по городу тем вечером.

Ненасытный океан раздавил мой хрупкий кораблик и принялся за следующий.

Если ты любишь других, если твоя любовь сфокусирована на других, ты будешь оставаться в темноте. Обрати свой свет сначала на самого себя, стань сначала светом самому себе. Пусть этот свет рассеет внутреннюю темноту, внутреннюю слабость. Пусть любовь сделает тебя огромной энергией, духовной силой.