Мне в ладонь упали плоды, и тонкие, удивительно сильные пальцы сжали ее.

— Амг.

Да, еда. Чтобы выжить и выздороветь, нужны силы и энергия. Нужна еда.

— Спасибо.

Девчонка повела плечом, явно не понимая. Указала на плоды, затем открыла рот и сделала жевательной движение.

— Да понял я… — слова складывались с трудом, губы кривились, язык заплетался.

Отправив груши в рот, разжевываю терпкую и кислую мякоть, осматриваюсь. Выход из пещеры был на склоне каменистого холма, поросшего редкими деревьями. Внизу они росли гуще, но вскоре исчезали, уступив полосе зелёного луга. Неширокая река, с поросшими кустарником и камышом берегами, тихо несла свои воды паралельно гряде холмов, а за ней, до самого горизонта простиралась степь. Настоящее зелёное море из трав, по которому ветер гнал волны. Вдалеке, плохо различимые, перемещались десятки темных точек. Стада животных?..

Да, от жареного мяса было бы гораздо больше толку, чем от фруктов. Я покрутил в руках подгнивший плод, по запаху узнавая в нем цитрусовое растение. Похоже, мы в южных широтах, или до ледникового периода ещё далеко …

Итак, первая задача — пропитание. Охота в моем состоянии невозможна, слишком слабое это тело. Взгляд снова остановился на реке. Удочку бы сейчас…

Мозг лихорадочно перебирал варианты. Кустарник на берегу выглядел знакомо, и, если я не ошибся, можно попробовать сделать ловушки для рыбы. День только начался, солнце поднималось все выше, сплести несколько вершей — дело не хитрое. Вот только смогу ли я туда дойти?

Прислушался к себе. Время, проведенное на свежем воздухе, явно пошло мне на пользу. Головокружение окончательно отступило, жар спал, и даже желудок, явно не довольный столь скромной трапезой, давал о себе знать голодным урчанием. Нужно вставать.

На этот раз я встал сам, не опираясь о стену. Постоял, привыкая. И, кивнув девчонке, стал медленно спускаться к реке. Идти было непривычно, центр тяжести тела явно отличался от привычного. Дважды пришлось останавливаться, обхватив рукой стволы деревьев, и отдыхая, но, в целом я всего за полчаса добрался до берега реки. И, разглядывая гибкие ветви с узкими серебристыми листьями, радостно улыбнулся. Я не ошибся, передо мной была ива.

Сломал первую ветку и протянул ее через сжатый кулак, очищая от листьев. Отбросил в сторону, потянулся за следующей. Краем глаза увидел, как моя спутница, с недоумением смотревшая на все это, развернулась, и пошла наверх, к пещере. Похоже, этот способ ловли рыбы тут не знаком … Продолжим, до вечера нужно много успеть.

— Эн-ха, орб! — за спиной раздался знакомый голос, и я обернулся.

Девчонка протягивала мне широкую каменную пластину, с острыми, покрытыми мелкими сколами, краями. Взяв в руки этот "орб", я покрутил его в руках, и он как то привычно лег в ладонь широкой частью. Мышечная память? Я ведь точно никогда в жизни не пользовался каменным рубилом…

С инструментом дело пошло быстрее, и вскоре охапка веток на берегу значительно увеличилась. Девчонка, понаблюдав, как я убираю листья, стала повторять мои действия. Она очень быстро учится…

Оставив ей оставшиеся ветки, сел за плетение вершей. Три широких бочонка, три конусных горла — крышки, длинные прутья вместо веревок. Когда работа была закончена, солнце начало клонится к горизонту. Эх, привады бы какой… Рыбы в реке было много, круги и всплески раздавались со всех сторон. Я поддел пласт черной, слежавшийся массы из опавших листьев и травы и корней на берегу. Есть! Множество червей извивались, стремясь снова скрыться под листьями. То, что надо! Срезав три таких куска дерна, я уложил их на дно корзин, закрепил крышки и, осторожно ступая по топкому дну, отнес их на несколько метров от берега.

Внезапно тихий солнечный вечер разорвал громкий звук, доносящийся из-за реки. Девчонка вздрогнула, испугано озираясь, а я стал быстро выбираться на берег. Нужно идти в пещеру, волчий вой, пока далёкий, не предвещал всем слабым жителям этого мира ничего хорошего…

На берегу было много упавших сухих веток, да и по дороге наверх удалось насобирать хорошую охапку. С приходом темноты болезнь снова попыталась перейти в наступление, меня бросало в жар, ноги стали заплетаться. Из последних сил дотащил дрова до входа и, сбросив свою ношу на пол, присел, прислонившись спиной к ещё хранящей солнечное тепло скале. Моя спутница держалась намного лучше, притащив охапку дров даже больше моей.

— Эн-ха, гэл. Гэл шша вуу, — она указала рукой во мрак пещеры.

Возвращаться в склеп, полный мертвецов, не хотелось, но и оставаться ночью без укрытия в мире, где цивилизация ещё не успела уничтожить всех хищников, было глупо. Подумав секунду, я выбрал компромисс — короткий коридор от входа до большого зала отлично подойдёт для ночёвки. Главное — зажечь костер, отгородившись ним от ночной темноты и скрывающихся в ней опасностей.

Огонь… Собирая дрова, таща их по склону вверх, я думал, как его разжечь. Для начала проверим самое простое решение, ведь ни добывать огонь трением, ни высекать искры я не умел.

Вдохнув побольше чистого воздуха, иду в темноту пещеры. Странно, но я видел в темноте, пусть плохо, контуры предметов не четкие, но и этого за собой раньше не помнил. Через десяток метров ноги проваливаются в мягкую золу. Осторожно передвигаю ступню, и пальцы чувствуют тепло. Ещё шаг, и ступня отдергивается от жара, а в темноте тускло зажигаются красным светом разворошенные угли. Чихая и кашляя от поднятой пыли, сгребаю это сокровище на широкий плоский камень, подобранный у входа, и бреду назад. Широко улыбаясь, показываю спутнице находку.

— Огонь!

— Гэл! — она тоже улыбается, и склоняется над грудой сухих веток, выхватывая тонкие палочки.

Раздуть тлеющие угли оказалось не таким простым делом. Через пару выдохов меня скрутил приступ кашля, пришлось пережидать. Вторая попытка была успешнее — нет, кашель снова не дал довести дело до конца, но наблюдающая за мной девчонка упала рядом на колени и стала раздувать все ярче светящиеся угли. Наконец, вспыхнули первые ветки, к своду пещеры потянулся лёгкий дымок, тут же подхваченный сквозняком. Отдышавшись, я подкидываю дрова в разгорающейся огонь, и, с наслаждением вытягиваюсь рядом. Веки сами закрываются, и уже сквозь дремоту я чувствую, как на меня падает охапка пахнущего солнцем и степью разнотравья. Перекатываюсь на эту перину, подставляя спину теплу, и, наконец, как награда за этот долгий день, приходит сон…

Проснулся я затемно. Костер ещё горел, рядом, свернувшись в клубочек, словно котенок, тихо сопела носом девчонка. Я несколько раз вдохнул ночной прохладный воздух, прислушиваясь. Лёгкие ещё болели,