Очередная ночь прошла спокойно, за рекой иногда выли волки, но в окрестностях пещеры было тихо. На рассвете я выбрал пару кожаных мешков покрепче, длинное крепкое копьё, оставшееся от погибших охотников, и, быстро перекусив, разбудил Эрику.

— Я, Дим иду к плохой воде. Ты, Эрика, остаёшься здесь, с детьми. Вы достанете из реки шкуры, выстираете их, и повесите сушиться на камнях. Дим вернётся вечером.

— Эрика не идёт с Димом? — девчонка не хотела оставаться, но спорить не решалась.

— Нет. Ты сегодня сама будешь осматривать верши. До вечера ты главный охотник племени.

Эрика кивнула, соглашаясь. Этот жест, как и многие другие, она переняла у меня, и теперь иногда казалось, что передо мной соотечественница.

Я быстрым шагом, периодически срываясь на бег, направился вдоль берега, вниз по течению. Местность вокруг постепенно менялась. Холмы стали ниже, деревья встречались все реже, а вскоре и вовсе исчезли, сменившись густыми зарослям темно-зеленого кустарника с глянцевыми, блестящими на солнце листьями.

Полоса луга стала больше, и в траве я пару раз увидел крупных упитанных сурков. Река расширилась, почва под ногами стала светлее, более песчаной. Через два часа я почувствовал ни с чем не сравнимый запах моря — смесь прохладной свежести и гниющих водорослей, йода и хлора. В небе стали мелькать силуэты чаек. А вскоре зелёная трава под ногами стала исчезать. Местность быстро понижалась, на бурой почве появились проплешины, россыпи мелких камней. На горизонте блеснула вода. Вскоре я наткнулся на первый пласт соли. Море, тысячелетиями отступавшие, оставляло после себя широкие соляные полосы. Откалываю небольшой грязно-белый камешек, и попробую на вкус. Соленый! Сбросив с плеча пустой мешок, я спустился к воде.

На берегу лежали груды выброшенных прибоем водорослей, россыпи ракушек, гладко отточенных волнами камней. Внезапно мне в голову пришла новая идея, и я стал собирать красивые, отливающие перламутром раковины. Спрятав добычу в мешок, собраю кристаллы соли. Немного, около десяти килограммов, ее ведь ещё к пещере тащить…

Внезапно какое то движение справа заставило меня повернуться. Метрах в десяти, подогнув колени, рыжий козлёнок облизывал соляные камни. Ещё дальше этим же занималось небольшое стадо. Я перехватил копьё. Теперь отвести руку в сторону, прицелиться…

Козлёнок что-то почувствовал, и в последний момент резко подпрыгнул. Он не успел совсем чуть-чуть, каменный наконечник пробил ему заднюю ногу, а вес копья сковал движения. Полный боли крик разнёсся над берегом, вспугнув чаек. Стадо его сородичей бросилось врассыпную, а я, подбежав к своей первой в жизни добыче, с размаху опустил ей на голову подобранный рядом камень.

Козлёнок затих, лишь ноги вздрагивали в судорогах… Да, а ведь в нем весу килограммов пятнадцать. Делать нечего, взваливаю его на плечо, на другое мешок с солью. Копьё в правую руку, в левой мешочек с ракушками. Тяжеловато, но идти можно.

К пещере я вернулся под вечер, явно переоценив свои силы. При длительной нагрузке тело все еще быстро уставало, и обратная дорога заняла в три раза больше времени.

Сегодня будет настоящий пир — Эрика только что принесла большую связку рыбы, и, вместе с одним из старших мальчишек, вроде Тором, потрошила ее. Десяток хвостов раков поджаривались на горячих камнях у огня. Тур следил за костром, остальные дети старались ему помочь. Меня встретили радостными криками. Козлёнка отобрали, и Тор ловко стал его разделывать. Да, вот это навыки у парня… Каменный нож двигался уверенно, делая точные надрезы, снимая шкуру и вырезая куски мяса. Он с братом практически выздоровел, и я, сжалившись, решил не заставлять его сегодня пить раствор плесени. Эрика сказала, что он с Туром родились вместе, и это было почти чудом. Рождение близнецов в это время и вправду было явлением редким, а если и они, и мать выживали, то вообще практически невероятным. В мое время антропологи считали, что второго близнеца часто убивали специально, чтобы мать гарантировано выкормила хотя бы одного ребенка.

Я развязал мешок с солью, и стал натирать ею тушки рыбы и тонкие полосы мяса. Жаль, не из чего сделать маринад… я мечтательно прикрыл глаза. Нужно продолжать исследования мира вокруг. Чем больше полезных растений и ресурсов я обнаружу, тем легче будет выжить.

Соленое мясо и рыба детям понравилось. Эрика принесла из одного из закутков пещеры крупный кусок соли, и показала, что его раньше часто облизывали. А вот к пище почему-то не добавляли.

Я попытался расспросить старших мальчишек об охоте. Эрика, знающая больше русских слов, переводила. Охотники к морю не ходили. Они шли к истоку реки, там переходили ее вброд, и охотились на противоположном берегу, в степи. Охотились довольно удачно — каждые пять — шесть дней приносили разделанную на куски тушу молодого бычка, реже взрослых коз или животных вроде оленей. С хищниками они держали нейтралитет, стараясь не задевать друг друга. Но иногда столкновения случались. На его памяти огромный рыжий зверь с длинными клыками убил двоих мужчин и ушел безнаказанно. А Эрика вспомнила, что ещё раньше одного охотник забрел в пещеру на другой стороне гряды холмов, и большой зверь, встающий на задние лапы, совсем как люди, убил его.

Значит, саблезубые кошки и пещерные медведи тут тоже встречаются. Эх, надо быть внимательнее — вот сегодня стадо коз не услышал, а ведь хищники могут подкрасться намного тише… На этот берег они не заходят, тут нет для них добычи. Хоть в этом нам повезло … а может, поэтому племя и выбрало эту пещеру для жилья.

Я попытался узнать что-то про эпидемию, как она началась. Похоже, именно охотники принесли болезнь. Последний раз они ходили в степь очень далеко, и наткнулись на странных черных людей. Мертвых, их уже изрядно погрызли звери. Охотники взяли себе их вещи — хорошие копья и дротики. И заразились…

Дальше я мог легко проследить цепочку событий. Уже на следующий день после возвращения им стало плохо, они начали хрипло дышать. К вечеру они уже с трудом двигались, их колотил озноб, они не отходили от костра и катались в шкуры. Затем заболели старики, их было всего трое. Потом женщины, и наконец, дети. Еды не осталось, и Эрика стала собирать падалицу с деревьев, и есть ее. Это спасло ей жизнь. Остальное я знаю.

Ещё я узнал, что все они — родственники. Родные, двоюродные и троюродные братья и сестры. Все взрослые мужчины были из одного рода, а их женщины — пришлые. Каждый год,