то у рядовых магов на производстве с этим точно возникнут проблемы. И сроки, вполне вероятно, придется заметно сдвигать вправо. Надо бы учесть этот момент при заключении контрактов.

— Не о том думаешь, Неру, — едва заметно улыбнулась Ребира и перевела взгляд на докладчика: — Сколько всего наследник Раджат использовал в бою магических гранат?

— Точная оценка затруднена. Ориентировочно от двух до четырех десятков, — ответил тот.

Ребира встретила пронизывающий взгляд главы клана и многозначительно кивнула.

— Даже если он готовился заранее, — задумчиво протянул глава клана, — даже если сильно заранее…

— Да, — кивнула Ребира в ответ на незаданный вопрос. — По моей оценке даже когда маг освоит это плетение в совершенстве, ему потребуется на одно формирование структуры примерно полчаса. И при этом процент срывов будет очень высок. Плюс все остальные составляющие, начиная с привязки к материальной основе… В среднем час на каждую магическую гранату — это идеальный расклад для нашего производства. А наследник Раджат эти гранаты горстями кидал, даже не считая. Он однозначно давно на «ты» с этим плетением.

— Считаешь, он — гений?

— В формировании плетений — да.

Глава клана вновь задумался и замолчал.

— Твои предложения? — спросил он, наконец.

— Честное сотрудничество, — ответила Ребира. — На парня давить сейчас начнут со всех сторон. И если он выживет, то нормальных союзников будет ценить потом очень высоко. Мы получим больше, когда он от всей души захочет отплатить нам за помощь. Намного больше, чем в любом другом варианте.

Глава клана неопределенно покачал головой.

— Хорошо, не будем спешить, — решил он. — Присматривайся к нему. И наводи мосты. Даже если он сам не захочет в клан, вполне могут захотеть его дети или внуки. Особенно если у нас будет общая кровь.

По губам Ребиры скользнула едва заметная улыбка и она склонила голову, принимая волю главы своего клана.

*****

Я очнулся в своей комнате в столичном особняке. Дико хотелось пить, но общая слабость не позволяла даже пошевелиться. И в голове было как-то мутно.

Мне это донельзя напоминает первый день в этом мире. Магия хоть на месте?

Потянувшись к магическому источнику, я обнаружил, что он почти пуст. Тем не менее, энергия откликнулась легко, и сформировать плетение я мог хоть сейчас. Уже легче.

Комната была пуста, никаких средств связи мне не оставили, а кричать пока не было сил. Спать тоже не хотелось.

От нечего делать я начал прокручивать в голове последние события. И, конечно, первым делом перед глазами встала Амайя.

Мои руки самопроизвольно сжались в кулаки. Я никогда не понимал и не хотел понимать предателей. Ладно бы, ее смертельно обидели, лишили семьи и последнего куска хлеба. Но я-то ей что сделал? Не пошел на поводу у ее детских капризов?

Ладно, к дьяволу эту мелкую дрянь.

Сам-то я как ухитрился так подставиться?

Я начал вспоминать все с самого начала, с первой встречи с Каспадиа на приеме клана Мехта. Прокрутил события несколько раз, прежде чем убедился, что ничего не упустил.

Только теперь, задним числом, я понял, насколько тонко провел меня Каспадиа. Он сказал тогда на приеме: «Она попросила убежища», — и я ему не поверил. Возможно, инстинктивно, возможно, родовая сила сработала.

Зачем была его дополнительная ложь про родовой камень? Чтобы я точно не поверил, даже если не почую подвода в «убежище»? Возможно.

В любом случае, все, что было дальше, это уже не чуйка, а мои мысли и мое сознание. Не сбежала — значит, похитили. Вот на этой простой логической связке меня и поймали.

Неудивительно, кстати. Ни один нормальный человек не ждет от близких предательства. И удара в спину не ждет. Этого можно опасаться, да, но и только. Иначе не было бы так больно от предательства. Раз больно — значит, в глубине души верил ты совсем не в этот вариант.

На этом Каспадиа и сыграл. Не поверив в ее побег, я машинально отмел любую вероятность того, что она действовала добровольно.

Умом я еще понимал, что возможны и другие варианты, но действовал я так, словно их нет. Я пришел за жертвой похищения. И раскрыл ей объятия без единой мысли о плохом.

А она хладнокровно подобралась поближе, обняла меня и ударила ножом в спину. В прямом смысле.

Что ж, хороший урок. Я запомню на будущее.

Мне повезло только в том, что Амайя — неумеха. Невозможно за несколько дней поставить точный удар, который к тому же нужно нанести вслепую. Будь она профи, шансов выжить у меня не осталось бы.

А так она просто не попала в сердце.

Я прикрыл глаза и вздохнул. Тяжело такое принять, как ни крути. Какой бы она ни была, я считал ее своей. Она была частью рода, как минимум. И на ее освобождение я бросил все ресурсы, до каких дотянулся. Как сделал бы для любого из своих, собственно.

Прерывая мои мысли, дверь распахнулась. В комнату скользнула Асан.

Она встретила мой взгляд, опустила небольшой поднос, который держала в руках, на стол и подошла ко мне со стаканом воды.

После того, как помогла мне напиться, китаянка тихо спросила:

— Ты как?

— Нормально, — хрипло ответил я.

— Извини, — опустила голову она. — Я не ожидала. Никто не ожидал…

— Это не ваша вина, — качнул головой я. — Да и не смогли бы вы пойти против госпожи.

— Я смогла бы, — неопределенно покачала головой Асан.

А, ну да. Клятва вассала дает куда больше свобод, чем клятва слуги рода. Правда, помимо клятвы вассала на всех моих ближниках висит еще и присяга роду, так что я не уверен, как сработала бы магия в случае такого конфликта интересов.

— Род — это ты, — тонко улыбнувшись, напомнила Асан.

Точно, туплю. Родовой камень растворен в моей крови. Ни Рам, ни Карим этого не знают, поэтому с ними непонятно, но вот Асан действительно была свободна в своих действиях. Ни один член рода даже рядом не стоит со мной с точки зрения ценности для рода. По крайней мере сейчас, до появления у меня детей.

— Это не твоя вина, — повторил я.

— Благодарю, — склонила голову Асан.

— Что с Амайей? — спросил я.

— В подвале сидит, — пожала плечами китаянка.

Да ладно, она еще и выжила?.. Хотя да, слуги же не могут причинить вред господину или госпоже. Нормальные воспитанные слуги, по крайней мере. И даже крайне невоспитанные вряд ли смогут убить его или ее своей рукой.

То есть мне еще и с этой предательницей разбираться придется.

Впрочем, что тут разбираться? Никакие мотивы и подтексты ее