Пациенты, посетившие психотерапевта впервые, чаще всегопредставляются и пожимают ему руку. Правда, некоторые психотерапевты предлагаютруку первыми. У меня в отношении рукопожатия свое мнение. Если пациент сердечнопротягивает руку, я пожимаю ее, чтобы не быть невежливым, но делаю этоформально, несколько удивляясь: почему он столь сердечен? Если пациент своимдействием просто демонстрирует хорошее воспитание, то я пожимаю ему руку так,что мы понимаем друг друга: приятный ритуал не мешает предстоящей работе. Еслиже в пожатии его руки чувствуется отчаяние, то я жму ему руку твердо, как быдавая понять: его беда мне понятна.

Однако, когда я иду по коридору в приемную, все моеповедение, выражение лица, положение рук достаточно ясно показывают новымпосетителям, ожидающим приема: упомянутой любезности лучше избегать. Это нужнодля того, чтобы показать, что перед нами цель более серьезная, чем желаниеудостовериться во взаимной вежливости. И это обычно удается. Я не признаюрукопожатия в основном потому, что в большинстве случаев не знаком с этимилюдьми. Кроме того, встречаются посетители, не желающие, чтобы их кто-токасался.

Завершение беседы в кабинете психотерапевта — это совсемдругое дело. Теперь о пациенте (имеется в виду мужчина) многое мне известно. Ион кое-что обо мне узнал. Поэтому перед его уходом я специально останавливаюсь,чтобы пожать ему руку, причем я уже знаю, как лучше это сделать. Рукопожатиепосле беседы для пациента очень важно: оно означает, что я проникся к немуучастием [Слово «участие» здесь употребляется отнюдь не в сентиментальномсмысле. Оно означает: я согласен посвятить пациенту много времени и при этомприложить максимум усилий. — Прим. автора], несмотря на то, что онрассказал о себе весьма неблаговидные сюжеты. Если его нужно успокоить,рукопожатие будет успокаивающим, если же ему необходимо подтверждение егомужественности, мое рукопожатие вызовет у него такое чувство. Не подумайте, чтоэто только тонко продуманное лицемерие. Нет! Это спонтанное и открытоепризнание того, что я принимаю его таким, каким узнал после часового обсужденияс ним его самых интимных проблем. С другой стороны, если я понимаю, что оннамеренно, а не из естественной стеснительности обманывал меня или пыталсязлоупотребить моим доверием, то я вообще не подам ему на прощание руки. Есличеловек хочет видеть меня своим союзником, пытающимся ему помочь, то он долженвести себя достойно.

В отношении женщин почти все обстоит иначе. Если женщинетребуется ощутимый знак моего участия, я пожму ей руку так, чтобы она этопоняла. Если мне стало известно, что она избегает контакта с мужчинами, япопрощаюсь с ней корректно, но без рукопожатия. Этот пример хорошо объясняетодну из причин, из-за которой не нужно рукопожатие в качестве приветствия. Еслия пожму ей руку вначале, еще не зная, с кем имею дело, то могу оттолкнуть ее отсебя. Я как бы унижу ее достоинство и, возможно, оскорблю еще до беседы тем,что, прикоснувшись к ней, принудил ее из-за приличия коснуться меня.

В терапевтической группе я пользуюсь теми же методами. Я непроизношу при встрече радостного приветствия участникам группы: я не виделся сними целую неделю, поэтому еще не могу выбрать стиль общения с каждым из них.Сердечное приветствие может оказаться совсем не к месту в свете того, что моглослучиться в последнее время. Но я подчеркнуто внимательно прощаюсь с каждым изучастников в конце встречи. Теперь я знаю, кому говорить «до свидания», знаю,как это сказать в каждом конкретном случае. Предположим, у одной из женщинпосле нашей предыдущей встречи умерла мать. Веселое приветствие при встречебудет явно неуместно. Конечно, мое незнание этого факта извиняло бы моеповедение, но разве была необходимость создавать для женщины лишнее напряжение?А когда наша встреча подходит к концу, то я уже знаю, как проститься с ней, неусугубляя, а, наоборот, облегчая горечь ее утраты.

Думаю, пока достаточно сказано относительно «здравствуйте» и«до свидания». Суть взаимосвязи между ними мы попытаемся объяснить с помощьютрансакционного анализа. Для того чтобы правильно понять последующий материал,надо опять вернуться к принципам этого подхода.

Мы уже говорили, что главной задачей трансакционного анализаявляется изучение состояний Я [Ego], представляющих собой целостные системыидей и чувств, проявляющихся в соответствующих моделях поведения. Напомним: вкаждом человеке можно обнаружить три типа состояний Я. Первая группа ведет своепроисхождение от родительских образцов поведения. В дальнейшем мы будемпродолжать называть этот тип состояний «Родитель» В этом состоянии человекчувствует, думает, действует, говорит и реагирует точно так же, как это делалиего родители, когда он был ребенком. Это состояние Я может активизироваться привоспитании собственных детей. Даже тогда, когда это состояние Я не выглядит активным,оно чаще всего влияет на поведение человека в качестве Родительскоговоздействия, выполняя функции совести. Вторая группа состояний Я заключается втом, что человек сам оценивает все окружающее объективно, рассчитываявозможности и вероятности на основе прошлого опыта. Это состояние Я, как ираньше, назовем «Взрослый». Его можно сравнить с функционированием компьютера.

Каждый человек несет в себе черты маленького мальчика илималенькой девочки. Он порой чувствует, мыслит, действует, говорит и реагируетточно так же, как это делал в детстве. Это состояние Я называется «Ребенок».Его нельзя считать ребяческим или незрелым, это состояние только напоминаетребенка определенного возраста, в основном двух-пяти лет. Возраст в этомсостоянии Я является важным фактором. Надо, чтобы человек понимал себя всостоянии своего Ребенка, и не только потому, что он «сопровождает» его втечение жизни, но еще и потому, что это одна из самых значимых сторон еголичности [Читатель найдет некоторые уточнения понятий (что может показатьсяповторением), которые освещались в первых частях настоящего издания. Однако этонеобходимо для более осмысленного понимания принципов трансакционногоанализа.].