Когда с него снимали повязки, он, голый, снова чувствовалсебя беззащитным перед полыхающим в огне самолетом. Они завернули его внесколько слоев войлока. Интересно, какое удивительное племя нашло его? В какойстране растут такие мягкие финики, которые бедуин, находящийся рядом с ним,сначала разжевывал сам, а потом клал ему в рот? Тогда, среди бедуинов, онсовсем забыл, откуда он сам. Возможно, его сбил в воздушном бою какой-то умелыйпротивник.

Позже, в госпитале в Пизе, каждую ночь ему казалось, что онвидит рядом то же лицо бедуина, который разжевывает финики до мягкости и кладетих ему в рот.

То были ночи мрака для него. Он не слышал ни разговоров, нипесен. Бедуины замолкали, когда он просыпался. Он возлежал в гамаке и мысленнотешил свое тщеславие, представляя сотни бедуинов, суетящихся вокруг него, асреди них, возможно, и тех двоих, которые нашли его, сорвали с его головы шлем,объятый языками пламени, похожими на оленьи рога. Тех двоих, которых он могузнать только по вкусу слюны от разжеванного финика и по глухому звуку бегущихног.

Она сидит, читая при дрожащем свете лампы-керосинки, времяот времени бросая взгляд сквозь дверной проем в длинный коридор виллы, вкоторой до этого размещался военный госпиталь. Здесь она жила вместе с другимимедсестрами до того, как все уехали, когда фронт передвинулся на север и войнаеще немного приблизилась к концу.

Читая английскому пациенту по вечерам, она открыла для себяновый мир – мир книг, который позволял ей забыть о своем затворничестве и сталнитью, связывающей ее с внешним миром. По ночам, склонившись над столом, оначитала о молодом юноше-сироте из Индии, который учился запоминать с одногокороткого взгляда разрозненные драгоценные камни и иные предметы, лежащие наподносе, разговаривать на разных диалектах, тренировать разум и волю, неподдаваться гипнозу[2].

Книга лежала у нее на коленях. Вдруг она поняла, что вот ужепять минут неотрывно смотрит на семнадцатую страницу, где кто-то загнул угол,словно какой-то знак. Она разгладила страницу рукой. Что-то быстро пронеслось вее памяти, словно мышь по чердаку над потолком, словно мотылек в ночном окне.Она снова посмотрела в коридор, хотя кого она могла там увидеть? Ведь, кроменее и английского пациента, никто не живет на этой вилле, вилле Сан-Джироламо.С голоду они не умрут, ибо в развороченном бомбами фруктовом саду по склонувыше над домом она посадила немного овощей, а из соседней деревни время отвремени наведывался мужчина, которому она меняла мыло, простыни или ещечто-нибудь, оставшееся от военного госпиталя, на продукты – фасоль или мясо.Однажды мужчина принес ей даже две бутылки вина, и тогда каждую ночь,дождавшись, когда англичанин уснет, она осторожно выскальзывала из-под одеяла,торжественно наполняла себе небольшую мензурку, садилась за столик напротивприоткрытой двери и продолжала одна читать книгу дальше, отхлебывая вино маленькимиглотками.

Поэтому англичанину, когда следующим вечером она читаласнова вслух, пропустив то, что прочла ночью одна, порой, наверное, трудно былоследить за сюжетной линией, которая прерывалась, подобно тому как на дорогебывают участки, снесенные бушующей стихией, или подобно выеденному саранчойкуску гобелена, и последующие события обрушивались на слушателя – а вникал лион вообще в повествование? – неожиданно, словно кусок штукатурки, которыйнеплотно держался на содрогающейся от бомбежек стене и вдруг среди ночиотвалился и упал.

Вилла, в которой сейчас они нашли свое пристанище, оченьнапоминала такую книгу с недостающими главами. В некоторые комнаты былоневозможно войти, потому что вход был завален камнями. Внизу располагаласьбиблиотека, которую через дыру от тяжелого снаряда то и дело заливал дождь, апо ночам туда попадал лунный свет. В углу стояло вечно промокшее кресло.

Ее не особенно волновало, что англичанину доводится слушатьне всю книгу подряд. Она даже не пересказывала ему кратко содержание той частикниги, которую прочитала одна. Она просто приносила книгу и говорила «страницадевяносто шесть» или «страница сто одиннадцать». Это было единственнымвступлением к чтению. Она брала его руки и, поднеся их к лицу, вдыхала их запах– это был все еще запах болезни.

– Кожа на ваших руках загрубела, – однажды сказал он.

– Это от работы в саду, от сорняков и колючек.

– Будьте осторожны. Я предупреждал вас, что будеттрудно.

– Я знаю.

Затем она начала читать.

Это отец рассказал ей о том, что по запаху рук можноопределить состояние здоровья человека. А еще интереснее он говорил о собаках.Всякий раз, оставаясь один дома, он наклонялся к собаке и вдыхал запахподушечек ее лап. Он любил повторять, что это самый чудесный запах в мире,который действует почище любого глотка бренди. А какой букет! Увлекательныерассказы о путешествиях! Она делала вид, что ей это неприятно, но лапы действительнобыли чудом: они никогда не имели запаха грязных мест. «Конечно, пес побывалвозле церкви! – говорил ее отец. – А потом в таком-то саду…» Потом дорога шлачерез высокую траву, цикламены – по запаху лап можно было догадаться о всехпутях и дорожках, которые прошли эти лапы за день.

Что-то, похожее на мышь, быстро пронеслось по перекрытию надпотолком, и она снова оторвала взгляд от книги.

Наступил день солнечного затмения, который они ждали. Онисняли с его лица маску из трав. Где он? И что это за цивилизация, которая умеетпредсказывать погоду и затмения? Если взять за ориентир Эль-Ахмар (илиЭль-Абьяд[3]?), то, должно быть, это одно из северо-западных племен пустыни.Люди, которые смогли найти человека, упавшего с неба, и наложить ему на лицомаску, сплетенную из трав.

На нем был покров из травы. Его самым любимым местом сзелеными насаждениями были травяные луга в Кью[4], где краски так нежны иразнообразны.

Напрягая зрение, он попытался хоть что-то рассмотреть вполутьме. К тому времени они уже научили его простирать руки к небу, чтобывобрать жизненную энергию из Вселенной, подобно тому как пустыня притягиваласамолеты. Его перетаскивали на носилках, сделанных из войлока и веток. Высоко внебе около закрытого Луной солнечного диска он увидел медленно движущиесявереницы фламинго.

Он чувствовал, как на его кожу постоянно накладывали мази, инаступала темнота. Однажды ночью он услышал высоко в воздухе звук, похожий наперезвон колокольчиков на ветру. Через некоторое время звук прекратился, и онзаснул с желанием услышать его снова, этот странный звук, напоминающий крикснижающейся птицы (может быть, фламинго?) или лисы пустыни, которую один избедуинов носил в кармане своего бурнуса.