Макс остановил машину возле дома и заглушил мотор.

— Давай я возьму твою сумку и подарок, — предложил он. — Я побаиваюсь нести кресло с ребенком… Если, конечно, тебе не трудно тащить его самой в такой снег.

Рэйн посмотрела на него и рассмеялась:

— Я уже несколько месяцев неплохо справляюсь, Макс. И раньше справлялась.

Она выбралась из машины и захлопнула за собой дверцу. От Макса не укрылась колкость ее слов, но он не понимал, почему она так резка. Ведь это Рэйн принялась говорить о нем гадости, когда он уехал в Лос-Анджелес. Это она разрушила все надежды на их совместное будущее. Тогда, много лет назад, для Макса это все чуть было не закончилось настоящей трагедией.

Он поднялся по ступенькам, стараясь держаться рядом на случай, если она поскользнется. Свои вещи и кресло с ребенком Рэйн упрямо тащила сама. Макс вздохнул и распахнул дверь.

Вестибюль ничуть не изменился с тех пор, как он покинул этот дом. Он не был здесь много лет: родители, как только сын уехал в Лос-Анджелес, сразу же сбежали в Бостон. Отец любил этот город, мечтал развивать свое дело. Теперь он владел сетью ресторанов, а Макс по-прежнему не хотел иметь ничего общего с семейным бизнесом.

— Милый! — услышал он голос матери. — Я так рада, что ты здесь! Прости, что пришлось оторвать тебя от работы.

Он не знал, какой ее увидит, но теперь вздохнул с облегчением. Элиза неплохо выглядела. Макс осторожно обнял ее:

— Я бы что угодно ради тебя бросил, мам. К тому же следующие съемки только через несколько месяцев. Так что я весь в твоем распоряжении. — Он нежно улыбнулся ей. У матери диагностировали рак груди, и при этом она не только боролась, но и победила его, вопреки всем прогнозам.

Элиза засмеялась:

— Сегодня у меня удачный день. Мой сын вернулся домой, да еще и привез с собой красивую девушку и ребенка.

Макс повернулся. Рэйн стояла за его спиной, держа на руках закутанную в одеяло спящую девочку. Похоже, она добилась всего, чего хотела: муж ребенок и, наверное, ферма ее бабушки, которая всегда ей так нравилась.

— Ах! — вздохнула Элиза, обходя Макса. — Вы только посмотрите на нее. Нет ничего милее, чем спящий малыш.

«И почему дети всегда притягивают к себе женщин, как магнит? Что их привлекает? Детские присыпки? Вечные слюни? Что?»

Глядя на то, как глаза Рэйн наполняются материнской любовью, как смягчаются черты ее лица как она улыбается, Макс не мог сдержать чувства зависти к этому ребенку.

Когда-то Рэйн любила его так же безоговорочно… а потом разбила ему сердце. Почему же сейчас он так расстроен? Неужели он не уяснил урок, когда в первый раз связался с этой женщиной?

— Можно ее подержать? — спросила мама.

— Вы уверены, что вам не будет тяжело? — уточнила Рэйн.

Элиза только отмахнулась:

— Уж маленького ребенка я удержать смогу. А ты пока снимай пальто и посиди с нами немного. На улице слишком холодно.

Макс не мог отвести глаз, пока Рэйн разматывала шарф и стаскивала с головы фиолетовую вязаную шапку. Она провела рукой по темно-рыжим волосам, пытаясь пригладить непослушные кудри, и Максу снова стало тоскливо. Он помнил, как его руки гладили эти волосы, ощущая их шелковистую мягкость. По правде сказать, до этого момента он и не знал, как ему не хватает таких мелочей, связанных с Рэйн.

— Мне надо позвонить другу, чтобы он за мной приехал, — сказала Рэйн Элизе. — Моя машина застряла в кювете примерно в миле отсюда.

Элиза ахнула:

— О боже, дорогая моя! Ты в порядке?

Рэйн кивнула:

— Со мной все хорошо, с Эбби тоже. Я просто испугалась. К счастью, тут подъехал Макс.

Мать повернулась к нему:

— Ты появился вовремя!

Да уж. Судьба его ненавидит, в этом Макс был уверен. Иначе он не находился бы сейчас в доме, где провел детство, в компании девушки, с которой встречался в школе, и матери, которая в то время отчаянно мечтала о том, чтобы они расстались.

Черт, что же происходит? Они что, заключили перемирие? Интересно, с чего бы это; даже когда он приезжал к родителям в Бостон, мама ни разу не упомянула о Рэйн.

Он снял пальто и повесил его у двери. Теперь стоило помочь снять пальто Рэйн. Меньше всего ему сейчас хотелось почувствовать цветочный аромат ее духов или, не дай бог, коснуться ее. Но мама воспитала его джентльменом.

— Спасибо, — пробормотала Рэйн, отдавая ему потрепанное пальто и стараясь не встречаться с ним взглядом. — Я отойду на минутку позвонить, если вы не возражаете.

Она направилась в другую комнату, на ходу доставая из кармана мобильный телефон. Макс повернулся к матери, которая общалась с ребенком.

— Что случилось? — спросил он шепотом.

Элиза посмотрела на него и улыбнулась:

— Я держу на руках ребенка и радуюсь приезду сына.

— Мама, ты же понимаешь, о чем я. Почему Рэйн внезапно стала желанной гостьей и почему ты отнимаешь ее ребенка, как будто это твоя собственная внучка?

Ладно, это прозвучало не очень хорошо, но в голове у Макса все и без того перемешалось.

— Рэйн позвонила мне и спросила, может ли она кое-что привезти, — пояснила Элиза. — Конечно я знала, что у нее есть ребенок. Она уже заезжала к нам раньше. И поверь, Рэйн совсем не та девушка какой была.

Но Максу-то нравилась именно та, прошлая Рэйн. Нравилась настолько, что он собирался жениться и жить вместе с ней долго и счастливо.

— И что? Вы теперь подружки?

В этот момент Рэйн вернулась в вестибюль.

— Спасибо, что подержали ее, — сказала она, протягивая руки, чтобы взять дочь.

— О, мне совсем не трудно, — отозвалась Элиза. — Ты дозвонилась?

— Его нет дома.

Макс упер руки в бедра. Судьба, видимо, очень сильно его ненавидит. Он дома всего десять минут, а ему уже кажется, будто его швырнуло обратно в прошлое, навстречу чувствам, к которым он просто-напросто не был готов.

И, даже не успев как следует все обдумать, он вдруг выпалил:

— Я могу отвезти тебя домой. Тебе еще надо вызвать эвакуатор, чтобы достать машину.

Рэйн встретилась с ним взглядом.

— О нет, спасибо. Я позвоню кому-нибудь. Только вручу Элизе подарок.

— Подарок? — Женщина захлопала в ладоши. Неужели тот самый лавандово-медовый крем?

Ого! Они уже дарят друг другу подарки! И вообще, явно прекрасно ладят.

— Я знала, что этот аромат вам нравится больше всех, — сказала Рэйн, протягивая подарочный пакет. — И подумала, что вас обязательно нужно побаловать.

Элиза развернула ярко-розовую бумагу и заглянула внутрь: