Весной 1842 года писатель Чарлз Диккенс, совершая поездку по Соединенным Штатам Америки и собирая материал для книги «Американские заметки», попросил организовать ему посещение этой тюрьмы.

Сидя за своим столом, главный констебль Хейс наблюдал, как великий человек, самый популярный писатель в Америке, хоть и англичанин, шел по коридорам «Томбс». Он тогда обратился к своему проводнику, тюремщику по имени Тренчер:

— Скажите, добрый человек, откуда происходит название «Томбс»?

— Ну, это жаргонное словечко, — ответил надзиратель в синей униформе, имея в виду обычай воров и попрошаек.

— Я знаю, — фыркнул писатель, видимо, всегда выходивший из себя, когда имел дело с теми, кого считал дурачками. — Но почему?

— 3-здесь случилось несколько самоубийств, вскоре после того как она была построена, — промямлил припертый к стенке надзиратель. — Д-думаю, все дело в этом.

Детектив встал из-за стола и подошел к писателю.

— Прошу прощения, сэр, но название пошло не от этого. Тюрьма стала известна в народе как «Томбс» потому, что несколько лет назад весь город был взбудоражен одним событием из области египтологии.

Тренчер с благодарностью взглянул на Хейса, главный констебль представился и продолжил свой рассказ.

Он объяснил, что писатель из Хобокена, Дж. Л. Стивенс, совершил поездку в Африку и вернулся оттуда с рукописью, озаглавленной «Путешествия Стивенса». Книга вышла в издательстве, принадлежавшем мистеру Джорджу Палмеру Патнэму, и стала сенсацией. Автор сопроводил свой текст рисунками, и на одном из них была изображена гробница, расположенная в самом сердце пустыни. Образ этого удивительного мавзолея поразил воображение публики, и отцы города решили, что тюрьма, которую как раз тогда собирались строить, должна как две капли воды походить на гробницу из Сахары.

Первым человеком, казненным в «Томбс», стал не кто иной, как брат Томми Коулмана, Эдвард Коулман. Главный констебль видел, как его повесили во внутреннем дворе тюрьмы 12 января 1839 года, вскоре после того как постройка здания была завершена. Негодяя казнили за убийство собственной жены, торговки горячей кукурузой.

Эти леди бродили по улицам, продавая свой товар из кедровых кадок, закрепленных у них на шее при помощи веревки. Девушки славились своей потрясающей красотой, носили ситцевые платья, клетчатые шали и ходили босиком. Родом они были обычно из беднейших районов — главным образом из Файв-Пойнтс, — и песню их, в том или ином варианте, знали все жители города:

Кукуруза! Горячая кукуруза!

Покупайте сладкую горячую кукурузу!

Кому белоснежную горячую сладкую кукурузу?

Белоснежную горячую сладкую кукурузу?

Вкусную горячую сладкую кукурузу!

Пар идет — только что с огня!

Кукурузу кто купит у меня?

Парни со всей округи, привлеченные этими криками, ходили за торговками горячей кукурузой, пытаясь добиться их расположения. Конкуренция между девушками была весьма высока — как и между их поклонниками. Не раз ради благосклонности кукурузницы затевались отчаянные драки и даже смертельные поединки.

Эдвард Коулман стал ухаживать за одной такой девушкой. Она была столь прекрасна, что получила прозвище Королева Кукурузы. В конце концов отчаянный парень завоевал девушку.

Несколькими годами раньше власти предприняли попытку засыпать старое пресноводное озеро Коллект. Организаторы проекта использовали для его осуществления труд низкооплачиваемых рабочих, а также помощь населения, и им удалось сровнять с землей холмы восточной стороны пруда, возле Бродвея. Грунт и основную породу дна планировали использовать в качестве почвы для будущего строительства.

От бывшего Коллекта прокопали широкую сточную канаву. Она начиналась на Перл-стрит, проходила через Сентер-стрит до Ченел-стрит, после чего выливалась в Гудзон на западе. Власти надеялись, что благодаря этой канаве только что осушенное пространство будет оставаться сухим и, таким образом, полезная площадь города значительно увеличится.

Местные политики поздравляли друг друга с успехом, поскольку многие богачи изъявили желание построить на новом месте дома, и какое-то время все было просто прекрасно. Хейс выделил всего одного полицейского для наблюдения за безопасностью района, и душистыми летними вечерами у южной оконечности Парадайз-сквер действительно царил настоящий рай.[8]

Но потом разразилась катастрофа. Оказалось, что рабочие неправильно отвели подземные воды, некогда питавшие Коллект, а почва в значительной степени перемешана с обыкновенным мусором. Так что симпатичные новенькие домики стали проседать — да так, что раскалывались двери и окна, а фасады покрывались трещинами. Вода размывала фундаменты и проникала в подвалы. Снизу поднимались вредоносные пары и тлетворные запахи стали, неся с собой холеру и желтую лихорадку.

Богачи в одночасье снялись с мест, и в дома вселились бедняки — в основном нищие эмигранты-ирландцы и освобожденные негры. Район стал называться Файв-Пойнтс, за ним закрепилась слава самых отвратительных трущоб — по словам Диккенса, по части нищеты он превосходил даже знаменитый лондонский Севен-Дайлс.

Брат Томми Коулмана мнил себя великим главарем банды. Он возглавлял банду «Сорок воришек», одну из первых действительно крупных преступных группировок, терроризировавших нью-йоркские улицы. Под его мудрым руководством банда обосновалась в овощной лавке Розанны Пирс и ее окрестностях, в самом сердце трущоб Файв-Пойнтс.

Перед лавкой в ящиках и ведрах лежали груды гниющих овощей. Их никто не трогал, особенно помидоры, считавшиеся ядовитыми.

Внутри, в задней комнате, заседали головорезы банды: убийцы, воры, мастера грабежа, налетчики, карманники, мерзавцы от политики и прочие негодяи. Все они были вооружены и готовы по команде главаря сняться с мест и отправиться на дело — наводить ужас на жителей окрестных улиц. В особенности после обильных возлияний спиртного, которое миссис Пирс продавала им по сниженным ценам.

Надо отдать Коулману должное: он действительно обладал талантом организатора. В этом городе, переполненном преступниками и уличными хулиганами, его ребята стали первой дисциплинированной бандой с признанным главарем. В моменты слабости Старина Хейс даже восхищался талантами этого человека. В конце концов, «Сорок воришек» под умелым руководством Эдварда вела себя более достойно, чем большинство развращенных политиков или дешевых шпиков, разгуливавших по улицам города.

Однако как ни была хороша Королева Кукурузы, брак с таким человеком оказался для нее слишком тяжким испытанием. Спустя три недели после венчания в церкви Девы Марии, в припадке ярости и алкогольного опьянения, Коулман убил свою жену, и за этот безумный поступок ему пришлось заплатить высокую цену.

Посмотреть на трагический конец главаря знаменитой банды, а также поглазеть на первую смертную казнь в «Томбс» пришло так много важных городских сановников и светских персон, что приговоренный целых двадцать минут пожимал руки, протянутые ему доброжелателями.