до кончиков ногтей, неистовый приверженец нездорового образа жизни и потомственный искатель приключений на пьяную голову. В свое время он хандрил, что не помер по молодости лет подобно всем своим предкам в угаре хмельного загула. Согласно династическим летописям в результате родового проклятия он должен был в возрасте тридцати четырех лет и трех месяцев либо свернуть шею с лошади, либо рухнуть в колодец, либо захлебнуться в бочке молодого вина.

И не помер в результате вмешательства Родиона Ялагра, а женился на одной из девиц Тирэллов, получил титул гралийского барона, покинул родину и растил виноградную лозу где-то на склонах западных гор королевства Гралиция. Тот факт, что он рвется на встречу к венценосному другу, говорит лишь о том, что у него с собой несколько бочонков гралийского вина на дегустацию, которая обычно занимала не меньше недели и заканчивалась одновременно вместе с печенью.

Родион нервно потёр шею.

— А хорошая новость?

— Это была хорошая новость, Милорд, — убирал тарелки помощник. — Потому что во второй приемной комнате вас ждёт дражайший дядюшка, Ной Орс.

Родион вытаращил глаза, потому что хуже новости быть не может. По многим причинам, далеко ходить не нужно. Ной Орс скверна его детства и юности, смердящая клякса его молодости и частые кошмары его зрелости. Из трех дядек по материнской линии в помощники и наставники ему достался самый злокачественный родственник, негодяй и первостатейный жулик, вор и казнокрад, злоязычный паскудник и ядовитый плющ семейного древа. На заре восхождения Папы на трон Ной Орс был назначен наместником Южных провинций, в которых целых десять лет до прихода Родиона Ялагра процветали только его интересы в ущерб государственным.

Родиону пришлось долго и мучительно восстанавливать утраченное, прижимать мошенника к стенке, вытрясать награбленное и лично покрывать убытки от его жизнедеятельности. Пять лет назад Принц триумфально сбагрил его на руки старшей из девиц Тирэлл и буквально выпер из страны послом в алесцийскую Падмиру, угрожая виселицей и проклятиями, если тот вернётся. Но он не побоялся ни того, ни другого.

— Как он…? Откуда…? Точно он? — трепетал племянник.

— Милорд, я могу ошибаться, но он похож на вашего дражайшего родственника, говорит его голосом, представляется его именем и спер две серебряные ложки, пока дожидался вас. Есть только один человек, который напоминает его чуть больше прочих, но вы хотя бы не воруете ложки.

Так и есть, Дражайший часто отмечал, что Родион похож на него в молодости, он самый любимый племянник и надежда его удрученной пороками старости. Не стоит принимать эти слова всерьёз, при всех достоинствах Родион был хуже, но положа руку на сердце до ложек не опускался.

— Есть шанс, очень быстро погрузиться на корабль и отплыть до того, как он пресытиться ложками и потребует доступа к моему телу?

— Боюсь, нет, Ваше Вашество, — пересчитал приборы Тибель. — Дражайший нетерпеливо топчется прямо за этой дверью.

— Боги, как он умудрился сорваться с поводка Улии Тирэлл? Неужели умерла, отравившись миазмами его ядовитых желез? Быть того не может! Она же спилила ему рога, подточила зубы и вырвала когти!

— А нужно было перебить ноги, — разумно заметил секретарь.

Глава 7

Родион в панике подскочил к двери и приставил к ручке кочергу из камина. Это сдержит всемирное зло всего на пару минут замешательства, а уже затем Дражайший догадается, что его не хотят видеть, и начнёт действовать более настойчиво. Известный факт, если Ною Орсу очень приспичило, не остановит его даже смертный приговор. Племянник лихо перелетел через кресла и самоубийственно шагнул в распахнутое окно.

Тибель остановил движение бровей к затылку и со свойственный себе предупредительностью сообщил:

— Милорд, водосток на углу здания справа.

— Скотину привяжи. Где окна Летрана и Эрсэна?

— Этажом выше на той стороне замка.

— Чудненько. Вспомним молодость, — кивнул Принц и шагнул по карнизу в сторону водостока.

Были времена, когда Родион без страха таскался по балконам и бортикам императорского дворца ради банальной каверзы для зарвавшихся братьев или зазевавшихся сестер. Он с легкостью пробирался в окна, чинил расправу и уходил от преследователей без существенных потерь. С годами ловкость рук и отвага поубавились, Принц со сдерживаемой паникой смотрел вниз с третьего этажа и складывал свои кости на предмет их будущих переломов.

Но это лучше, чем снова вляпаться в токсичную жижу по имени Ной Орс. За эти пять лет Родион привык свободно дышать и жить без оглядки, не вздрагивать при виде шпилей Ближних Патн, в которых Дражайший заседал, как паук в паутине и ждал приезда венценосного племянника ради решения своих проблем. Всегда они упирались в золото, которого отчего-то нет.

— Закапывал он его что ли, — ворчал Принц, пробираясь к углу здания.

Кстати, очень может быть, стоит и проверить в следующий раз.

Отправил же в Падмиру, подальше с глаз. Ригоронским послом назначена была самая умная из девиц Тирэлл Улия, очень уместно в королевстве, где всем заправляют воинственные королевы. Ей нагрузкой вручили супруга, за которым следовало следить, буквально держать на поводке, чтобы он не сорвался и не…

— Неужели грабанул королевский дворец? — шикнул Родион, и рука сорвалась с кладки.

По замыслу Ной Орс должен был погрязнуть в семейном счастье, родить наконец детей и тем лишиться части своей неуемной активности. Дядька лихо начал, из частых весточек от Улии известно, что у них уже трое детишек, в которых Дражайший не чает найти родственные черты. Не чает, и видимо потому, что пошли они в мать, мелочь по карманам не тырят, словарный запас насыщают вежливыми словами, а в свободное от наставников время играют в детские игры, а не в грабителей с опушки леса.

— Наверняка выперли из Алесции! За что? Да хоть бы и за злоязычие.

Манера общения Дражайшего с первых слов вызывает холодные мурашки. Комплименты таковы, что всегда хочется дать в рожу и плюнуть напоследок. Обходился без грязи и портовой ругани, но складывал оскорбления столь витиевато, что остаётся только утираться. Племянник никогда не оставался в долгу, отточил на дядьке искусство измываться над людьми до совершенства, но в силу природного благородства не опускался в своем общении до откровенного измывательства. В сердцах мог, но берег чувства людей, а Ной Орс этим от рождения не страдал.

Родион достиг угловых окон, чертыхаясь ухватился за открытую раму, уцепился за подоконник и столкнулся нос к носу с оторопевшим отцом Тьентом. Выглянуть по утру в окно, чтобы обозреть залитый солнцем Греден, сыто икнуть после горячего завтрака, хлопнуть рюмашечку святой воды и при этом натолкнуться на злостного