– Ну? – предвкушая потеху, спросил его РунольвСкальд. – Что скажешь, Виглафссон?

У Халльгрима плыли перед глазами дымные полосы, головаклонилась к плечу. Он ответил:

– Скажу, что у меня есть ещё два брата и сын.

Рунольв захохотал так, что далеко в лесу откликнулоськарканье.

– Сын!.. Если ты это про Видгу, так ведь он первымналожит в штаны. А Хельги даже не даст ему по затылку, потому что не сумеетпоймать. Или ты меня Приёмышем пугаешь? Да он хоть знает, где у меча рукоять?

Халльгрим проговорил тихо и с трудом:

– А про тебя скажу, что ты плохой скальд, ведь твой мёдвытек не из клюва орла, а из-под хвоста.

Запоздалый удар наградил его за эти слова. Халльгримзадохнулся от боли, голова свесилась на грудь…

– Рунольв! – позвал кудрявый парень по имениЭйнар, тот самый, что когда-то ещё свалился в воду с корабля. – Рунольв,мы ему выпрямим рёбра.

У Рунольва бешено горели глаза, побелевшие пальцы былисплетены за спиной. Воины смотрели на него с нетерпением и любопытством. И онрезко вытянул руку, указывая на берег:

– Привязать его на носу корабля. Да не калечить!

Халльгрим снова открыл глаза, когда Эйнар, стоя по шею вводе, проткнул гвоздем его правый сапог и стал прибивать.

– Не порань ногу, – проворчал где-то поблизостиголос Рунольва. – Незачем ему умирать слишком легко!

Халльгрим висел на форштевне, расчаленный моржовыми ремнями.Высоко над ним щерилась в штормовое небо голова не то волка, не то змеи…

– Крепко шьют твои люди, – сказал онРунольву. – Эта доска не отлетит.

Он повторял слова, произнесённые некогда прапрадедом,угодившим в подобную же переделку… Прапрадеда звали Видгой.

– На вёсла! – громко скомандовал Рунольв Раудссон.Халльгрима он не слышал – он уже шагал по палубе на корму, к рулевомувеслу. – На Эрлингов двор! Давно хотелось мне посмотреть, хорошо ли будетгореть эта лачуга!

Плеснули длинные вёсла, корабль развернулся, проплыли мимотела Гисли и Гудрёда, оставленные бесприютно лежать на песке. Рунольв даже непозаботился завалить их камнями.

Проплыл дом с его крышей, заросшей зелёной травой… У домажались друг к другу рабы и рабыни, вышедшие посмотреть невиданный бой.Притихшей кучкой стояли они на берегу. И глядели на Халльгрима, висевшего наносу корабля…

– Эй, вы! Ставьте пиво! – крикнул им Рунольв, и подскалами загудело эхо. Или не эхо, а первый вздох рождавшейся бури…

Сорванный ветром сук с треском полетел вниз, цепко рванулВидгу за плечо. Видга не почувствовал и не остановился. Веки заливаланевыносимая тяжесть, глаза закрывались сами собой. Видга не останавливался. Ещёшаг и ещё. Горящими ступнями по раскалённой земле. Тупая волна разбилась взатылке. Ещё шаг и ещё. Лес кончился, дальше стоял туман. Частокол с воротами,дом, Сэхейм. Но это уже всё равно, до них ещё сто шагов, и их не преодолеть.

Ворота распахнулись навстречу. На Видгу страшно былосмотреть: потемневшее лицо, разводы соли на провалившихся щеках, слипшиесявихры. Глаза полузакрыты, на сапогах кровь. Он не заметил Эрлинга, вставшего напути. Наткнулся. Эрлинг его подхватил.

Видга хотел что-то сказать, но тут его согнуло вдвое ивырвало зелёной желчью.

– Рунольв, – прохрипел он чужим, низкимголосом. – Отца… там… во дворе…

Они все были здесь: и Хельги, и Эрлинг, и старый ОлавМожжевельник.

– Эрлинг, – сказал Хельги Виглафссон. – Берикорабль.

Видга смутно слышал топот и шум, поднявшиеся вокруг. Кто-топобежал в дом за оружием, кто-то открывал корабельный сарай, тащил под килькатки. Поджарое чёрное тело медленно заскользило из-под крыши – к воде… Самыйнетерпеливый уже поднимал палубный настил: достать и насадить на форштевеньзубастую голову, помнившую ещё Видгу, прапрадеда всех Виглафссонов.

Сына хёвдинга на руках унесли в дом. После долгого беганельзя сразу останавливаться, не то что ложиться, и Видге казалось – он умирал.Но думать об этом было некогда, потому что во дворе готовили корабль и этоткорабль не должен был отплыть без него.

– Никуда ты не пойдёшь! – сказал ему Хельги.

Видга молчал, глядя на него с яростью затравленного зверя:запрещать мстить! Другое дело, что сам Хельги тоже оставался на берегу. Истарый Олав, – так распорядился Приёмыш… И Олавссоны, Гуннар и Сигурд.Зато кормщиком пойдёт Бьёрн. И остальные – те, кто ходил с Халльгримом весной.Сорок шесть человек. У Рунольва не меньше. А если больше, то ненамного. Долженже он оставить кого-нибудь сторожить двор…

Люди наскоро осматривали корабль, канатами поднимали мачту,готовили оружие и вёсла. Прятали под палубу луки и стрелы, завёрнутые отсырости в кожаные чехлы…

Старый Олав тронул Эрлинга за руку:

– Смотри!

Вывернувшись из-за мыса, через фиорд летела длинная лодка.Двое, сидевшие в ней, так работали вёслами, будто по воде за ними шагал ожившиймертвец.

– Моя лодка, – сказал Эрлинг Приёмыш.

Морские ворота были распахнуты – лодка пролетела междусваями, пересекла бухту и ткнулась носом в песок. Двое парней выскочили из неёв мелкую воду: оба рослые, белоголовые и совсем не робкие на вид. Эрлингнемедленно узнал обоих:

– Рагнар! И Адальстейн англ!

Но вот когда эти двое врагов выучились так дружно грести,спрашивать было недосуг.

– Это хорошо, что ты здесь! – крикнул ЭрлингуРагнар. – Рунольв правит вниз по фиорду! И с боевым щитом!

…Эрлинг всё-таки заставил себя ещё раз оглядеть корабль,удерживаясь от немедленной команды. Однако всё было готово. Люди сидели навёслах. И Бьёрн кормщик застыл у правила, подняв руку над головой.

– Снимаемся! – приказал Эрлинг Виглафссон. Емупоказалось, будто это вышло у него совсем не так уверенно, как выходилокогда-то у Халльгрима. Ничего, люди повиновались. Живо втянули на борт еловыемостки, Бьёрн взмахнул рукой – и вёсла вспенили воду.

В это время из двери дома не то вышел, не то вывалилсяВидга. У него подламывались колени, но в руке был меч. Следом за ним показалсяХельги. Он догнал племянника и схватил его за руку. Каким-то чудом Видга вырвалсяи бросился к воде.

Новый взмах вёсел – тяжёлый корабль миновал сваи, и Бьёрнпереложил руль, направляя его против ветра, вверх по фиорду.

Видга заплакал, стоя по колено в воде. Это были егопоследние слёзы.

Корабль шёл по фиорду. Эрлинг стоял на носу и думал о том,что для него это был, по сути, первый боевой поход. В двадцать шесть зим!Правду сказать, его отроду не тянуло к оружию, но приёмный отец не позволялбратьям смеяться. Не всякий корабль для боя – нужен и торговый кнарр… Да кто жезнал, как распорядится судьба!