«Кайроса» тоже висела картина, практически такая же по размеру, под названием «Город в тумане». Слишком много тумана, гораздо меньше города, но и туман, и город были переполнены светом и теплом. А здесь… Нет, Кристина ни за что бы не повесила ни в своем доме, ни в своем офисе такую удручающую картину.

Похоже, главбух разделяла ее мнение:

– Эта картина на шефа плохо влияла. Никогда бы не поверила, если бы кто рассказал, но она словно вытягивала из него жизнь. Иногда зайдешь к нему, а он сидит вроде как здесь, а на самом деле где-то далеко-далеко. Я как-то не выдержала, предложила картину передать в Художественный музей.

– А он что?

– Да ничего. Сделал вид, что не услышал… Вы извините, но мне действительно нужно бежать. Танечка говорила, что вы интересовались, были ли у Серея Егоровича враги. Может, и были, но не здесь. И с конкурентами он на удивление умел находить общий язык. Никогда не пытался захватить чужую территорию, все конфликты решал исключительно мирным путем, находил варианты, устраивающие все стороны. Я бы вам посоветовала поговорить с его женой. Бывшей. Они хоть и расстались, но шеф всегда относился к ней с большим уважением. Переживал. Скажите Танечке, что я распорядилась дать вам ее номер телефона.

– Кажется, Федор будет разочарован нашим походом, – шепнула Кристина Тимуру, когда, попрощавшись с Марией Львовной, они направились на поиски секретарши Танечки.

Та сидела в кабинете и что-то стремительно печатала. Пальцы так и порхали над клавиатурой.

– Вы за телефоном? – Пальцы зависли над клавиатурой, готовые в любой момент продолжить забег. – Вот на столе, возьмите.

– И не только, – сказал Тимур, взял со стола листок с логотипом «Ура» и улыбнулся. – Мы с коллегой, – он кивком указал на Кристину, – хотели бы узнать, что за трюк с кофе вы проделали?

– Я? – Танечка кокетливо улыбнулась и опустила руки на стол. – Что вы имеете в виду?

– Кофе, который вы сварили, и тот, что из автомата в холле, – пояснил Тимур, – они были совсем разные. Что это значит?

– Это зам Сергея Егоровича придумал. Вроде как маркетинговый ход, чтобы потенциальные покупатели понимали: кофе в наших автоматах не только не хуже того, что готовит помощник генерального директора, но и превосходит его по всем параметрам. Мы же заключаем комплексный договор, куда входит не только продажа самого автомата, но и обеспечение его расходными материалами – зернами, стаканчиками с дизайном заказчика, мешалками, крышками, трубочками и т. д. и т. п.

– Лихо, – усмехнулся Тимур. – Можно к вам обратиться с личной просьбой?

– Разумеется. – Танечка смущенно отвела глаза.

– Не могли бы вы принести нам еще по чашечке кофе из автомата в холле? Мне пришла в голову идея закупить пару-тройку ваших агрегатов для нашего офиса. Именно по такому договору, с расходниками.

– Конечно. – Кристина поняла, что Танечка под «личной просьбой» поняла что-то другое и сейчас была немного разочарована, но постаралась не подать виду. Интересно, зачем Тимуру три аппарата? Один в переговорной, другой в рабочей комнате, а третий? Персонально возле стола Лебедева? Ему бы лучше со снеками.

Разгадка, что говорится, лежала на поверхности. Стоило Танечке выскользнуть за дверь, Тимур скомандовал:

– Вставляй флешку!

Повторять не потребовалось. Кристина мгновенно выудила из нагрудного кармана флешку и вставила ее в системный блок компьютера. За то время, пока его хозяйка разговаривала, он успел уснуть, укрывшись черным экраном, и просыпаться никак не хотел. Кристина пощелкала по клавиатуре, открылся документ, который набирала секретарша, – какое-то коммерческое предложение. Благодаря действиям генерального директора «Кайроса» в нем появился десяток лишних знаков, но удалять их было некогда. Пара щелчков мышкой – и программа Федора начала загружаться. Компьютер оказался тугодумом – полоска загрузки напоминала ленивца, ползущего на брюхе.

– Ну же! Ну! – подгоняла его Кристина.

Тимур прислушался и стремительно шагнул к двери.

– Извините, ради бога! – прозвучал его голос уже из коридора.

– Это вы меня извините! – запричитала секретарша Танечка. – Надо срочно солью посыпать. Пойдемте в буфет. Соль отлично помогает. Вот увидите – не останется и следа.

Кристина поняла, что Тимур пожертвовал ради общего дела своим роскошным английским костюмом.

Полоска загрузки вдруг замерла, а потом рванула, словно бегун на длинные дистанции на финишной прямой. С облегчением выдохнув, Кристина вытащила флешку, и, как оказалось, вовремя. Дверь распахнулась, и в комнату влетела Танечка.

– Извините, я совсем забыла! – Она бросилась к компьютеру, где предательски белел открытый документ, и допечатала несколько слов. Зажужжал принтер и выдал лист бумаги. – Матвей Максимович просил срочно! А Тимур Михайлович… Он сейчас…

По-хорошему, Кристине нужно было предупредить Танечку об ошибках в тексте, появившихся с ее легкой руки, но секретарша так стремительно выскочила за дверь, что она даже рот не успела открыть.

– Ну что? – В дверях стоял Тимур и улыбался. Пола его пиджака была густо усыпана солью.

– Все хорошо. Поехали!

У двери в луже кофе валялся пустой стаканчик. Кристина подняла его и бросила в стоящую неподалеку урну, чтобы хоть частично загладить вину перед Танечкой. Впрочем, она ее не испытывала, от слова «совсем». Наоборот, была довольна, как ловко им с Тимуром удалось выполнить поручение Лебедева. Осталось только дозвониться до бывшей супруги Новикова, договориться о встрече, например на завтра, и можно считать, что день удался. Но получилось еще лучше.

Голос у Екатерины Владимировны Новиковой (после развода и нового замужества она оставила фамилию первого мужа) был мягким, спокойным. Даже слова Кристины об уверенности обитателей «Райского сада» в том, что Сергей Егорович жив, не смогли взволновать ее.

– От меня-то вам что нужно? – спросила она. – Не думаете же вы, что я прячу его в своем доме.

– Нет, конечно, – поспешила уверить ее Кристина. – Просто хотелось поговорить с вами, и желательно не по телефону. Нам нужна любая информация о Сергее Егоровиче. Мы пытаемся понять, есть ли вероятность того, что он решил так неожиданно исчезнуть, не предупредив людей, с которыми жил и которые в каком-то роде несли за него ответственность.

– То есть хотите составить что-то вроде его психологического портрета?

– Можно и так сказать, – согласилась Кристина.

– Вы – психологи?

– Нет, частные детективы.

– Даже так? – Голос Екатерины Владимировны переполнял сарказм. – Поговорить не по телефону – это вряд ли. Я живу в Белых Калитках, это достаточно далеко от города, и в обозримом будущем выезжать из дома не планирую.

Вот это удача! У Кристины даже ладони зачесались от такого везения. Белые Калитки находились примерно в пяти километрах от Лукоморья, коттеджного поселка, где стоял дом Тимура, и они ежедневно минимум два раза в день проезжали по его центральной (и единственной) улице, о чем Кристина и поспешила сообщить собеседнице.

– В Лукоморье? – поразилась та. – Неужели частные детективы в наше время так хорошо зарабатывают?

– Мы еще консалтингом занимаемся, тоже выгодное направление, – заверила Кристина.

– Ну тогда заезжайте. Дом номер пять, с красной крышей.

Глава 16

На завтрак были сырники, золотистые и очень высокие – прямо как три обычных, которые готовила иногда Ася, положенные друг на друга. Такие Рыбак в последний раз ел у своей бабушки, лет двадцать назад. Та называла их «пухкими», и они действительно были толстенными и мягкими, как пух. К сырникам прилагались сметана в белоснежном соуснике и многочисленные розетки с вареньем, джемами, медом, сгущенкой. Когда Ася и Иван, благоухающий лавандовым маслом, обнаруженным в ванной, спустились в столовую, все обитатели дома, кроме Киры, уже сидели за столом. Пришла даже Варвара Мельникова, изменив привычке спать до обеда.

Иван с трудом дождался окончания до безобразия затянувшегося завтрака. Вся женская компания, словно сговорившись, ела невероятно медленно: отпиливали ножиком крошечные кусочки сырника, капали на него варенье и аккуратно отправляли в рот, после чего делали такой же крошечный глоток какао. Бабульки так явно наслаждались каждым кусочком и глоточком, словно эта трапеза была последней в их жизни и их ожидала не увеселительная поездка в Ялту, а собственные похороны. Разумеется, весь процесс происходил в абсолютном молчании, интересующие Рыбака темы не обсуждались. Десяток сырников и две чашки какао подействовали на Ивана расслабляюще, и, чтобы не заснуть за столом, он решил выйти на свежий воздух.

Во дворе Дамир топтался у микроавтобуса в ожидании пассажирок.

– Ты же не забыл, что обещал беречь мою напарницу как зеницу ока? – спросил Иван, обменявшись с таксистом рукопожатием.

– Не волнуйся, ничего с твоей подругой не случится.

– Подскажи, здесь, в горах, водятся лоси?

– Лоси? – Дамир задумался. – Олени точно водятся, лани, кабаны, лисицы. Куницы с барсуками. А лоси… Не знаю. Это нужно у Карима спросить.

– Спросим, – согласился Рыбак. – Еще такой вопрос: ты возил Новикова в Евпаторию в библиотеку?

– В библиотеку? – удивился таксист. – В Евпаторию –