– Надо вернуть... – немного нагнувшись к стоящему на коленях Сереге, повторил тот, что до этого вел "толковище". – Проще будет... И тебе, и нам...

Молчаливый отпустил Сереге крепкую затрещину и сказал первое слово:

– Ну!

– Я... отдам... – придушенно прохрипел Лозовой.

– Что отдашь?..

– Сотовый... В руке у мужика был...

– Давай! – быстро согласился разговорчивый. А его напарник одним коротким движением поставил Лозового на ноги, попутно тряхнув его так, что у Сереги зубы лязгнули.

– Прошу! – Разговорчивый уже широко распахнул дверь. – Где он?

– Здесь... – Серега, поддерживаемый мощной лапой молчаливого, вошел в прихожую. Жена, интуитивно почувствовавшая опасность, грозящую ее семейному благополучию, молча забилась в уголок и, прикрыв рот ладошкой, во все глаза наблюдала за происходящим.

– Вот... – Лозовой извлек из кармана висевшей на вешалке куртки сотовый и протянул его разговорчивому. Тот, небрежно сунув электронную игрушку в карман куртки, почти ласково похлопал Серегу по плечу:

– Вот сразу бы так! А то заладил – "не видел", "не знаю"... Баловник!

Развернувшись к Серегиной жене, склонил коротко остриженную голову в коротком полупоклоне:

– Вы уж извините, что так получилось! Но воровать с трупа – это вообще мародерство... И в боевых условиях мародеров, застигнутых на месте преступления, просто расстреливают... Так что ваш супруг еще очень легко отделался!

И, повернувшись к напарнику, коротко бросил:

– Все, уходим!

– А эти?.. – кивнул тот в Сторону опустившегося на подставку для обуви Лозового и его супруги.

– Они все равно не в курсе... – отмахнулся разговорчивый. – Пошли!

Громко топая башмаками, молодые люди покинули прихожую. Дверь за их спинами захлопнулась.

– Ну, чего уставилась?! – плаксиво крикнул Серега все еще молчавшей, смертельно перепуганной жене. Растирая горящий огнем бок, добавил, но очень негромко – а вдруг эта парочка ушла недалеко или вообще стоит под дверью и подслушивает: – Вот же суки...

Примерно в то же самое время еще одна группа молодых людей характерной бандитской внешности, неслышно ступая мягкими подошвами фирменных кроссовок, поднималась по лестнице подъезда.

Около одной из дверей, надежной с виду, металлической, остановились.

– Ну-ну... – Тот, который шел первым, попытался подцепить дверь ногтями. – Хорошо сделано... "Фомич" тут не пойдет... Давай Кузю!

Невысокий и болезненно худой мужичонка, до сих пор толкавшийся сзади, теперь вышел на первый план. Снял с плеча небольшую замызганную сумку, поставил ее на бетон площадки.

– Ну что, Кузя, справишься? – поинтересовался тот, что шел первым, – явно старший в этой компании.

– Да как два пальца!.. – ответил Кузя, немного шепелявя – у него не хватало многих зубов. – Не такое открывали!

Опустившись на колено, он открыл сумку, достал оттуда стеклянную бутылочку с притертой стеклянной же пробкой. Осторожно, можно сказать, ласково поставил ее на площадку. Снова нырнул в сумку и вытащил оттуда медицинский шприц. Осторожно сняв пробку с бутылочки, набрал немного жидкости в шприц. Встав на ноги, аккуратно надел на шприц иглу.

Приблизившись к двери, вставил кончик иглы в замочную скважину и нажал на поршень.

– Все, – сообщил столпившимся вокруг него качкам. – Ждем десять минут...

– А сработает? – усомнился старший. Склонившийся над своей сумкой Кузя поднял голову и наградил его уничтожающим взглядом.

– Отвечаю! – бросил он. – Я по этой теме пятерик отмотал! Так что не впервой!

– Ладно, успокойся! – Старший короткими, но энергичными жестами быстро разогнал всю команду по лестницам вверх и вниз, уводя с места, хорошо просматриваемого из "глазков" спящих квартир.

Через десять минут Кузя подошел к двери, извлек из кармана связку ключей, вставил один из них в замочную скважину и дважды повернул.

– Прошу! – Широко открывая дверь, домушник изобразил приглашающий жест.

– Ну, ты, блин, силен! – восхитился старший. – Спец, реально!

Быстро и бесшумно пришельцы один за другим ныряли в темный дверной проем. Последним шел старший. Кузя придержал его за рукав:

– Я свое дело сделал! Бабки гони!

– Что, вмазаться невтерпеж? – осклабился старший.

– А это уже не твои дела! – окрысился домушник. Бледное лицо его заострилось, глаза лихорадочно сверкали, он шумно сглотнул слюну. – Уговор был?!

– Успокойся! – Старший покровительственно похлопал бывалого "сидельца" по узкому плечу. – Папа добрый, папа не обманет! Держи!

Он ловко сунул в нагрудный кармашек потертого пиджачка Кузи несколько свернутых в трубочку купюр грязно-зеленого цвета.

– Спасибо! – без особой охоты поблагодарил домушник. – Я пошел?

– Давай! И это... Лишнего не болтай... По-ал?!

– Да ты за кого меня держишь?! – Кузя уже торопливо спускался по лестнице.

– За кого?.. – Старший смотрел ему вслед. – За нарколыгу убитого!

Впрочем, последние слова он сказал очень тихо, себе под нос и в большей степени для себя самого. А потом также вошел в темную прихожую, аккуратно и плотно прикрыв за собой дверь.

Разумеется, свет никто не включал, и в темноте лишь угадывались силуэты пришельцев да слышалось тяжелое дыхание.

– В хате никого нет, – доложил старшему кто-то невидимый. – Ни бабы, ни ребенка...

– Ладно, с этим потом разберемся, – отмахнулся старший. – Фонарики у всех есть?

– Ну а как же? – отозвался из темноты кто-то один из всех. – Базар был...

– Тогда работаем! Двое – на одну комнату, двое – на другую! Один – кухня и туалет, я – ванная и прихожая! Все, работаем! Ищем все, что имеет отношение к компьютерам, – диски, дискеты и прочую приблуду! Все, поехали!..

Обычно самые напряженные для труповозов часы выпадают на вечер, примерно с шести до двенадцати. Народ, возвращаясь с работы, начинает понемногу поддавать и, как следствие, попадать под машины, встревать в пьяные драки, падать с высоты. Что уж тут поделать – Россия! Без стакана ее ни умом не понять, ни аршином не измерить.

Примерно к часу ночи наступило затишье. Максим и Волоха сели поужинать. Ну, это только так называется – "ужин". На самом деле они устроились там же, в городском морге, выпить и закусить. День сложился неплохо – пришлось выезжать в парочку приличных и неплохо "упакованных" квартир. Забирать трупы умерших родственников хозяев. Ну а скорбящая родня, надеясь на какую-то протекцию санитаров то ли перед патологоанатомом, то ли перед самим богом, не скупились ни на деньги, ни на подарки в виде одной-двух бутылочек горячительного.