– Не понимаю, зачем тебе в такую даль понадобилось. Давай хоть я с тобой поеду?

Мать выискивала, что бы еще положить в сумку, с которой Итянь собрался съездить в большой город, и наконец схватила полотенце для рук. Итянь взял у нее полотенце и положил его на учебник, перекочевавший из чемодана в сумку. Целая вечность прошла с того момента, когда в Америке Итянь посмотрел на обложку и решил взять книгу с собой.

– Других знакомых на государственной службе у меня нет. К тому же вдруг Па вернется, а дома никого?

Мать посетовала, что он, разумеется, переплатит за такси. Итянь не ответил – при расставании он предпочитал не поддаваться секундным эмоциям.

– Через несколько дней увидимся, – пообещал он.

Итянь убеждал мать возвратиться в дом, но она стояла на выезде из деревни, пока машина не скрылась из виду. С отцом она никогда и не думала препираться подобным образом. Когда между ними возникало несогласие, мать просто меняла точку зрения. Ее отношение к Итяню больше напоминало не любовь, а обязательства, впрочем, возможно, такие, как она, разницы не видят. Она гордилась своей силой и способностью работать наравне с мужчинами, при всем том считала себя послушной женой, не замечая противоречия.

Глава 9

В последний раз он получил весточку от Ханьвэнь три года назад. Тогда она написала, что ее мужа назначили на государственную должность в Хэфэе.

Невероятно, да? – писала она. – Не знаю, как это произошло. Он не имеет никакого отношения ни к городу, ни вообще к провинции Аньхой, поэтому как же удивительно оказаться именно здесь. Когда он мне об этом рассказал, я сразу подумала о тебе. Я и не ожидала, что снова вернусь в те места.

Это было ее первое письмо за многие годы. Итянь не знал, как она нашла адрес учебной части университетской аспирантуры, куда обычным зимним вечером и пришло письмо. Итянь уже собирался домой. Чуть раньше ему позвонила Мали – сообщила, что миссис Сюзанна повысила ей зарплату, и надо, мол, это отпраздновать. Итянь собирался купить ей цветы.

Перед уходом он просматривал почту, и вдруг в глаза бросилось ее имя, написанное на коричневом конверте. Итянь перечитал его еще раз, чтобы удостовериться, что ему не мерещится. Он никогда не видел, чтобы она писала по-английски, и буквы на конверте кренились с несвойственной ей небрежностью.

После этого письма Итянь надеялся – виновато, но все же надеялся, – что последуют и другие письма. Когда адрес учебной части изменился, он написал ей, чтобы у Ханьвэнь был и новый адрес. Теперь, когда она живет в этой провинции, ее будут часто посещать воспоминания об их деревне и времени, которое они провели вместе. Итянь подумал, что, возможно, она даже будет сопровождать мужа в поездках по окрестным деревням. И не исключено, что однажды за поворотом дороги она вдруг увидит холм, который напомнит ей о береге реки, на котором они когда-то сидели и вместе читали, – и тогда она бросится домой и напишет ему письмо обо всем, что она видела, и о том, как увиденное воскресило в ее памяти воспоминания о нем.

С тех пор, забирая почту, он всегда тщательно рассматривал каждый конверт, выискивая неровные буквы, но от Ханьвэнь больше ничего не приходило. Порой ему хотелось написать по тому адресу на конверте, однако тут же мысли его устремлялись к Мали. Письмо он сунул в ящик в кабинете – туда Мали никогда не заходит.

Сейчас он даже не знал, живет ли Ханьвэнь по-прежнему в Хэфэе. Чиновников без предупреждения переводят с места на место – последствия интриг в высших эшелонах власти, и, возможно, Ханьвэнь боялась беспокоить Итяня.

Единственным источником информации оказалась статья, появившаяся год назад в “Сынг Тао Дейли”, одной из немногих китайских газет, доступных в Америке. На статью он наткнулся неожиданно, днем в воскресенье, когда они с Мали вернулись из супермаркета. Походы по магазинам всегда утомляли Итяня, он теперь не понимал, как жил в стране, где атака на органы чувств куда сильнее людского гвалта и мельтешения, запаха тины из аквариумов с живой рыбой в американских супермаркетах. Итянь прилег на диван вздремнуть, но сперва решил полистать газету, перевернул страницу и с изумлением увидел под фотографией имя мужа Ханьвэнь. Дэн Сяопин приехал с официальным визитом в Аньхой, и в газете напечатали снимок, сделанный на кирпичной фабрике, которую он посетил. Из всех присутствующих на фото в фокусе был только Дэн Сяопин, пожимающий руку фабричному рабочему. Муж Ханьвэнь стоял дальше всех. Итянь всмотрелся в снимок, стараясь разглядеть мужчину, но тот стоял ссутулившись и как будто стремился слиться с фоном.

В письме Ханьвэнь тоже упоминала имя мужа, однако тогда это ощущение смягчалось расстоянием…

Совсем другое дело – смотреть на лицо мужчины в газете и не верить, что этот самый мужчина целовал Ханьвэнь. Итянь крепче стиснул ручку чашки с чаем, а когда позже опустил голову, то увидел, что жидкость пролилась на ковер. Потом под ковром на этом месте появилось пятно цвета мокрой земли.

* * *

Отъехав от деревни на порядочное расстояние, Итянь достал из сумки учебник, открыл на первой странице и показал таксисту конверт.

– Мне вот по этому адресу, – сказал он.

Водитель недоверчиво всмотрелся в адрес.

– А у тех, кто там живет, разве нету собственных водителей?

Неужели она стала одной из тех богатых дамочек, о которых пишут в колонках сплетен, которые разъезжают на машине с личным водителем, разгуливают с дизайнерскими сумочками на локте? И если так, смогут ли они говорить на одном языке?

– У вас бизнес, да, начальник? – Таксист затушил сигарету и выпрямился.

Итянь не ответил. На его памяти здесь, в этой стране, прежде не так пеклись о статусе и деньгах и иным образом определяли свое представление о себе самих. В те времена здесь только и говорили об идеалах и будущем страны.

Спустя полчаса они въехали в Хэфэй, где таксист высадил его возле огороженного жилого комплекса, рядом с которым поблескивало искусственное озерцо. Итянь заметил слева от ворот охранника и попытался придумать план. Возможно, если он попробует пройти через ворота как ни в чем не бывало, словно он тут живет, охранник его и не остановит. Страж у ворот выглядел старым и тщедушным, погоны словно давили на него, не давая подняться, и, судя по виду, он вряд ли набросится с кулаками.

– Вы кто? И чего вам тут надо? – рявкнул охранник, не позволив Итяню даже приблизиться к воротам.

Итянь замер. У охранника был акцент, и по некоторым горловым звукам и