Капитан Хинтце бережно сложил оба сообщения. Он был возмущен.

– Как такое возможно, – произнес он, – что эта важная информация пришла только сейчас? Разведывательные самолеты видели конвой вчера днем, а сегодня, – он бросил взгляд на свои часы, – мы получили доклады через час после полудня. Вы можете это понять?

Доставивший на мостик сообщение офицер-сигнальщик взял оба сообщения:

– Нет, герр капитан, это совершенно невозможно понять. Между нашим выходом и прибытием этих сообщений прошло больше двенадцати часов. И никаких координат не указано!

– Был ли получен какой-нибудь ответ от командования военно-морских сил на наши сообщения относительно эсминцев? – спросил капитан. – То донесение, что наш командующий передал примерно в полночь?

– Нет, герр капитан. Я немедленно доложу, если такое сообщение будет.

Капитан спрашивал о сообщении по радио, посланном контр-адмиралом Беем в 23.55 командованию группы «Норд» и ее военно-морских сил.

– Район проведения операции, возможно, SW 6-8; огневая мощь эсминцев сильно ослаблена. Скорость уменьшена.

Командующий, по всей видимости, имел сомнения относительно боевой эффективности 4-й флотилии эсминцев и отправил свое послание, не обратив внимания на предостережения командира флотилии капитана Йоханнессона относительно погодных условий. Достойной внимания деталью было то, что сообщение нарушило радиомолчание, обычно поддерживаемое во время операции или, что более точно, во время перехода к месту предполагаемого боя. Возможно, англичане засекли это сообщение и потому были способны определить положение «Шарнхорста».

В любом случае не прошло и трех часов со времени отправления сообщения с «Шарнхорста», как Адмиралтейство информировало английского командующего, адмирала Фрейзера, что «Шарнхорст», по-видимому, вышел в море. Конечно, также возможно, что Адмиралтейство получило информацию от норвежских партизан.

Ответ командующему от командования группы «Норд» и ее военно-морских сил был получен на «Шарнхорсте» примерно в 3.00:

«Если эсминцы не могут преодолеть море, возможно выполнение задачи одним «Шарнхорстом». Следует помнить о тактике, используемой в войне торговыми кораблями. Решение предоставляется командующему контр-адмиралу».

Контр-адмирал теперь должен был сам решать, как ему относиться к жалобам командира флотилии эсминцев по поводу погоды. Вот что было передано на «Шарнхорст» прожектором при помощи азбуки Морзе:

«Попутные ветер и течение. Пока никаких трудностей, но ситуация остается проблемной. Ожидаем улучшения погоды».

Через полчаса, в 3.27, командир подводной лодки Дункльберг доложил:

– Квадрат АВ 66—42. Силами прикрытия принужден к погружению. Южный ветер 7 баллов, волнение на море 6 – 7 баллов, видимость 500 метров.

По получении этого сообщения капитан Хинтце спустился в штурманскую рубку, чтобы посмотреть на карту с полярными координатами. Штурман, корветтен-капитан Ланц, как раз прокладывал указанные координаты конвоя на карте. Он показал на точку на карте:

– Здесь, герр капитан. Я проводил курс по предыдущим сообщениям, и эта информация точно им соответствует.

Удовлетворенный услышанным, капитан покинул штурманскую рубку и вернулся на мостик.

В 3.45 капитан Хинтце размял свои озябшие конечности и уверенной походкой, выработанной за долгие годы службы на больших кораблях, – ноги широко расставлены, ступни почти параллельно, колени чуть согнуты для сохранения равновесия – пошел в рубку. Он вошел в низкое помещение через маленькую дверь и двинулся между моряками и приборами к вахтенному офицеру.

Матрос 1-го класса Гюнтер Штрётер, заряжающий 4-е левое 5,9-дюймовое орудие – один из немногих, кто останется в этот день в живых, – подошел к микрофону системы внутренней связи и призвал моряков ко вниманию:

– Капитан всем постам. Сообщение по радио от гросс-адмирала: напасть на конвой, где бы и когда бы ни представился этот шанс. Вы будете помогать Восточному фронту. Дёниц, гросс-адмирал.

Матросы глядели друг на друга, улыбались, уверенные в успехе.

– Конечно! Мы сделаем это!

Затем снова наступила тишина.

В 4.00 матросы, которые несли постоянную вахту на мостике, и впередсмотрящие были отозваны на небольшой отдых. Находясь неподалеку от своих боевых постов, одетые, они лежали в гамаках или на койках поверх одеял. Но заснуть смогли немногие. Матросы знали, что предстоящим утром им нужно атаковать конвой – при условии, что доклады подводных лодок и воздушных разведчиков точны и что координаты цели правильно определены штабом контр-адмирала. Но они знали, что контр-адмирал, долгое время известный им как командир флотилии эсминцев, разыщет конвой в любом случае. Никто на борту «Шарнхорста» не сомневался в этом.

В это время «Шарнхорст» и его эсминцы находились примерно в 114 милях юго-западнее острова Медвежий. В 4.23 командующий 1-й боевой группой отдал приказ взять пеленг 30°, и еще через полчаса он перевел его еще на 4°. Сравнивая в штурманской рубке положение конвоя и положение 1-й боевой группы, контр-адмирал Бей бросил взгляд на капитана:

– Если конвой будет продолжать двигаться предполагаемым курсом, в 6.30 мы будем от него в 30 милях.

Капитан Хинтце согласился.

– Единственная проблема – видимость все время ухудшается, – добавил он.

Адмирал пожал плечами:

– Этому нельзя помочь, но я думаю, наш радиолокатор покажет, когда мы дойдем до цели.

Он снова повернулся к карте и какое-то время работал с компасами, карандашом и треугольными линейками для прокладки курса. Затем он бегло написал несколько строк на бланке радиосообщения и вручил его офицеру-сигнальщику:

– Передайте это по радио кораблю «Z-29» в 7.00!

Это был приказ 4-й флотилии эсминцев отправляться в разведывательное плавание в направлении предполагаемого подхода конвоя. Каждый корабль должен был двигаться по отдельности, со скоростью в 10 узлов, курсом 250°. «Шарнхорсту» следовало идти за шеренгой эсминцев на расстоянии около десяти миль. Вскоре эсминцы заняли свои новые позиции, как и было приказано. Часом позже, в 7.55, контр-адмирал Бей дал им по радио распоряжение изменить курс, взяв пеленг 230°. Примерно в 7.30, согласно свидетельствам выживших, по системе внутренней связи по кораблю разнеслось:

– Готовность корабля к бою. Доложить всем постам.

Это означало, что враг находится поблизости и может быть замечен в любой момент. Это также означало, что теперь на корабле работает уже не половина экипажа – вахта корабля, – а все 1900 моряков: закрытые в орудийных башнях, у котлов и машин, на навигационных постах или постах управления огнем – готовы к действиям. В боевую рубку начали поступать донесения о готовности со всех постов, чтобы затем первый помощник, фрегаттен-капитан Доменик, смог доложить капитану, что корабль готов к бою. Тот, в свою очередь, должен передать доклад адмиралу. Вскоре экипаж услышал объявление по системе внутрикорабельной связи: