с нетерпением всей той неловкости, что возникнет, потому что мне определенно не очень комфортно в его компании.

— На игровую площадку в Парк не пойдем. Это точно, — бормочу я.

— Почему?

Потому что няньки в восторге от того, что дети едят какашки. Если бы он знал, то заставил бы нас обеих носить защитные костюмы.

— Потому что няни устраивают подпольные восстания.

— Не думаю, что хочу знать, что это значит.

— Поверь, ты не хочешь.

Улыбка в его глазах не доходит до губ. Как будто он не позволяет себе радоваться. Это заставляет задуматься, как надо постараться, чтобы он развеселился. Что вынудит его ослабить контроль, который он держит над всеми нормальными человеческими эмоциями? Должно быть, такая крепкая хватка изматывает. Или он так долго ведет подобный образ жизни, что уже сам не понимает этого. Он ничего не может с собой поделать, только когда проводит время с Мэйси.

— На чьи похороны ты собираешься сегодня?

Он хмурит брови, во взгляде появляется замешательство.

— Я не собираюсь на похороны.

— Хмм, нет? — Я прикусываю щеку изнутри, чтобы не рассмеяться над его выражением лица.

— Что ты хочешь сказать?

— Ничего, босс.

Джордан открывает холодильник и хмурится. Он вытаскивает небольшую емкость со сливками и поучительно протягивает мне.

— Что это?

— Сливки. Молочный продукт, полученный из коровьего молока. Некоторым нравится использовать его при готовке, некоторым добавлять в кофе…

Он не смеется, его лицо остается глыбой льда.

— Разве мы не договаривались покупать только органическую еду?

В этом все дело? Ради всего святого…

— Да, договорились. — Следует сказать ему, что это мои сливки. Я не даю их Мэйси. Но не могу найти в себе силы, чтобы успокоить его истерзанную душу. Он уже на протяжении трех недель чрезмерно реагирует. Я научилась не растрачивать энергию попусту.

— И все? Это все, что ты можешь сказать? Я объяснил тебе, почему для Мэйси важно есть органическую…

Я виню во всем недостаток кофе. Я еще не выпила вторую чашку и мысли невольно сорвались с языка.

— Дорогой Дневник, сегодня няня снова плохо себя вела…

За это меня награждают морганием и суровым взглядом.

Встав со стула, я забираю сливки из его рук.

— Это для моего кофе. — Затем разливаю свежий кофе в кружки, добавив себе немного сливок, и протягиваю ему его черный — как он любит. Знаю, это шокирует.

Сажусь на место за кухонной стойкой, Джордан пододвигает ближе ко мне банку с сахаром.

— Он тоже тебе понадобится, — говорит он нежно. В его голосе слышится раскаяние. Так что, может, чудеса и случаются. — Тебе не следует употреблять неорганическую еду. Это вредно для здоровья.

Сказать ли ему, что после смерти папы, мама иногда забывала кормить меня?

— Я несколько лет питалась государственными школьными обедами, Джордан. Этот поезд уже ушел. — Сделав глоток кофе, я отвожу взгляд. Не хочу прямо сейчас видеть реакцию на свои излишние откровения. — Я подумала, что сегодня мы с Мэйси могли бы сходить в Музей естественной истории.

Мэйси забросила новую куклу и отлично развлекается со старыми кубиками.

— Дай знать, когда решишь. Я буду дома к ужину.

С этими словами он допивает кофе и хватает пиджак со стула. Взяв наши пустые кружки, я споласкиваю их и ставлю в одну из двух посудомоечных машин, а он уходит.

У нас установился определенный привычный режим. Когда я приезжаю к семи утра, Мэйси уже одета и накормлена. Я забочусь о ней в течение дня, кормлю ее ужином: иногда он рядом, чтобы помочь, иногда — нет. Потом я ее купаю и укладываю спать, а он берет на себя родительские обязанности на ночь.

Это удобная, слаженная семейная жизнь, странно подделанная под настоящую. Не говоря о том, что мне до сих пор ничего неизвестно о событиях, приведших к тому, что Мэйси живет с ним, а Джордан не дает возможности спросить.

Через полчаса после обеда мы с Мэйси заказываем Uber и через весь город едем в музей. Это оказалось прекрасной идеей, ее личико озаряется удивлением, когда мы входим и она видит синего кита, нависшего над нами.

Жнец: Как она?

Сообщение приходит, когда мы стоим возле экспоната мамонта с густой шерстью. Как она? Невероятно взбудоражена в своей коляске, с радостью готова выбраться из нее, чтобы посмотреть поближе.

Я: *посылаю фото Мэйси с широкой ухмылкой на лице и цепкими ручками, тянущимися к нему*

Жнец: Она не напугана.

Громкое заявление. Нет, не напугана. Ему стоит у нее поучиться.

Я: Ее мало что пугает. До сих пор такого не случалось.

Подтекст очевиден. Я понимаю желание проявить бдительность и осмотрительность, но его беспокойство имеет глубокие и мрачные корни, которые проявляются с некоторой долей сумасшествия.

Жнец: …

Жнец: Как долго вы там пробудете?

Не знаю, следует ли прийти в ужас или обрадоваться. От него можно ожидать чего угодно. Вопреки моим рассуждениям в груди разливается теплое чувство. Может, он все-таки не труп. Может, он на искусственном жизнеобеспечении и ему нужна причина, ради чего стоит бороться. Что еще более странно, я хочу, чтобы он сражался. Джордан — хороший парень, любой, кто увидит его с Мэйси, согласится с этим, с ним просто… трудно быть рядом. Быть в его компании — все равно что постоянно биться головой об стену. Проще его избегать.

Я: Достаточно долго для того, чтобы ты успел присоединиться. Дай знать, когда доберешься.

Когда Джордан не отвечает, я принимаю это за положительный ответ. Он бы осадил меня, если бы не собирался встретиться с нами здесь.

Тем временем мы отправились на фуд-корт. Я взяла Мэйси органический йогурт и чашу с фруктами из сумки, а себе купила рожок мороженого. Затем нахожу свободный столик и ставлю коляску перед собой. Но проблема в том, что сегодня Мэйси решила, что йогурт ее больше не устраивает. Она продолжает отталкивать ложку.

— Нет, — настаивает маленькая мисс Привереда. Потянувшись к ореховому мороженому, она пытается схватить его пухлыми ручками, так что я делаю то, что кажется естественным. Вопреки желанию верховного вождя я даю ей его попробовать.

— Кусай понемногу, Мэйс. Полегче, детка, — говорю ей, держа мороженое подальше, чтобы она не схватила его обеими руками.

— Кусай! — повторяет она.

— Помаленьку, — предупреждаю снова.

Сделав небольшой укус, она моргает, мозг решает нравится ему или нет, а потом она улыбается и хихикает.

— Понравилось, да? Еще?

Она издает взволнованный звук.

— Еще, — слышу я, что звучит больше, как «Есе».

Так что я позволила лизнуть еще несколько раз. Что в этом плохого, правда? Это даже не стоит