– Наверное, благодаря тому, что у меня очень длинныемизинцы, – слегка покраснев, быстро сказала она.

– Тогда у вас, должно быть, эгоистичная и корыстнаянатура, – заявила Кей. – У бескорыстных людей обычно короткие мизинцы.

– Неужели правда? – спросила Мери Олдин. –Тогда, значит, я не эгоистична. Посмотрите, мои мизинцы совсем крохотные.

– Думаю, в отношении вас это чистая правда, –заметил Томас Ройд, задумчиво посмотрев на нее.

Она покраснела и быстро предложила:

– Давайте сравним наши пальцы. Интересно, кто из нассамый бескорыстный? Мои короче, чем твои, Кей. Но Томас, по-моему, победитменя.

– Вероятно, я окажусь самым бескорыстным из вас, –сказал Невиль. – Посмотрите. – Он поднял руку, расставив пальцы.

– Да, конечно, на левой руке у тебя очень короткиймизинец, – заметила Кей, – зато на правой – гораздо длиннее. По левойруке можно судить, что тебе было дано от рождения, а правая показывает, что стобой сделала жизнь. То есть по природе своей ты был бескорыстным, однако сгодами, дорогой, приобрел противоположные качества.

– Так ты умеешь предсказывать судьбу, Кей? –спросила Мери Олдин. Она протянула ей свою руку ладонью вверх. – Гадалкиговорили мне, что я дважды выйду замуж и у меня будет трое детей. Похоже, мнеследует поторопиться!

– Нет, – уверенно сказала Кей, – этималенькие линии означают путешествия, дети тут ни при чем. То есть у васвпереди три морских круиза.

– Ну это тоже не слишком правдоподобно, – сказалаМери Олдин.

– Вы мало путешествовали? – спросил Томас Ройд.

– О да, мои редкие вылазки из дома вряд ли можноназвать путешествиями.

Он услышал скрытое сожаление в ее голосе.

– А вы бы хотели этого?

– Больше всего на свете.

Томас в своей обычной медлительной манере подумал о том, чтопредставляет собой ее жизнь. Изо дня в день она ухаживает за старухой. Всегдаспокойная, тактичная и при этом еще и отличная домоправительница.

– Вы давно живете у леди Трессильян? – с интересомспросил он.

– Около пятнадцати лет. Я переехала к ней после того,как умер мой отец. В последние годы перед смертью он стал совсем беспомощным ибыл прикован к постели, – сказала она. И затем, предчувствуя его следующийвопрос, добавила: – Мне тридцать шесть лет. Ведь вы об этом хотели спросить, нетак ли?

– Честно говоря, я удивлен, – признался он. –Знаете, по вашему виду очень трудно судить о возрасте.

– Однако ваши слова звучат двусмысленно!

– Возможно. Но я хотел сделать вам комплимент.

Унылый, задумчивый взгляд Томаса рассеянно блуждал по еелицу. Мери не испытывала никакого смущения. Он определенно не старался как-тооценить ее – в его взгляде был просто искренний и задумчивый интерес. Заметив,что Томас смотрит на ее волосы, Мери коснулась рукой белой пряди.

– Эта прядь появилась у меня лет двадцать назад, –пояснила она.

– Мне она нравится, – коротко сказал Томас. Онпродолжал рассматривать ее.

Наконец она сказала с легкой усмешкой в голосе:

– Ну и каков же вердикт?

Бронзово-загорелое лицо Томаса покрылось едва заметнойкраской смущения.

– О, простите, я проявил бестактность, так пристальноразглядывая вас. Я просто размышлял о том… какая вы есть на самом деле.Извините меня.

– Ради бога, – поспешно сказала Мери и всталаиз-за стола. Направляясь в гостиную, она взяла под руку Одри и сообщила,обращаясь ко всем присутствующим: – Кстати, завтра к нам на ужин придет такжемистер Тревис.

– Кто это? – спросил Невиль.

– Он привез рекомендательное письмо от Руфуса Лорда. Наредкость интересный старый джентльмен. Он остановился в «Балморал-Корте».Насколько я поняла, у него слабое сердце, и на вид он, конечно, слаб и немощен.Но его умственные способности великолепны, и он был знаком со множествоминтересных людей. По-моему, он был адвокатом или барристером, точно не помню.

– Какая скучища, – с досадой бросила Кей, –сюда едут одни старики.

Она стояла посреди комнаты, освещенная ярким светом люстры.Взгляд Томаса медленно скользил по комнате, и, когда Кей попала в поле егозрения, он начал разглядывать ее с тем же задумчивым интересом, с которымотносился к любому предмету, случайно попавшемуся ему на глаза.

Томаса вдруг поразила ее дерзкая и вызывающая красота.Буйство цвета, полнокровная и торжествующая жизненная сила. Он перевел взглядна Одри, бледную, как мотылек, в своем серебристо-сером платье.

Он улыбнулся собственным мыслям и пробормотал:

– Беляночка и Розочка.

– Что вы сказали? – спросила стоявшая рядом с нимМери Олдин.

Томас повторил сказанное и добавил:

– Помните эту старую сказку?..

Мери Олдин сказала:

– О да, вы подыскали меткое сравнение.

Мистер Тревис, смакуя, потягивал портвейн. На редкостьприятное вино. Очень тонкий вкус. И ужин, надо отдать должное, был отличноприготовлен и сервирован. Очевидно, у леди Трессильян нет никаких проблем сприслугой.

Дом также содержится в прекрасном порядке, несмотря на точто хозяйка практически прикована к постели.

Жаль только, что дамы, как в былые времена, не удаляются вгостиную, когда выносят портвейн. Однако, возможно, он излишне привязан кстаромодным традициям… Наверное, у этих молодых людей уже сложились своисобственные обычаи.

Его задумчивый, спокойный взгляд остановился на ослепительнопрекрасной молодой женщине, которая была женой Невиля Стренджа. Сегодня онавыглядела просто великолепно. Это был явно ее вечер. Яркая, сияющая красота Кейподчеркивалась живым светом свечей. Тед Латимер сидел рядом, склонив к ней своюприлизанную темноволосую голову. Он отлично подыгрывал ей. Сегодня оначувствовала себя совершенно неотразимой и счастливой.

Один вид такой неукротимой жизненной силы согрел старыекости мистера Тревиса.

Молодость… В сущности, это была всего лишь молодость!

Неудивительно, что мужчина потерял голову и оставил своюпервую жену. Одри сидела рядом. Очаровательное создание, настоящая леди… Ноименно таких женщин зачастую и оставляют мужья, подумал мистер Тревис,вспоминая свою многолетнюю адвокатскую практику.