Я быстро пробежал глазами несколько строчек, которые написал мне отец, а потом перечитал их ещё раз, потому что не мог поверить своим глазам.

Вау, значит, скоро я познакомлюсь с родителями! Очень-очень скоро! При одной мысли об этом я разнервничался. Как они меня встретят? Какое мнение сложится у них обо мне? Вдруг я им не понравлюсь и после этой встречи они больше не захотят меня видеть? Как не опозориться? Я, правда, в представлении не участвую – но вдруг их это расстроит? Может, я ещё успею быстренько разучить какой-нибудь номер?

Я нашёл в себе силы ответить на письмо и написать, что мне, в общем-то, ничего не нужно, хотя это, конечно, неправда. Но я не хотел, чтобы родители решили, будто я стремлюсь познакомиться с ними из-за денег.

Погружённый в раздумья, я вышел на улицу и направился к хижине.

Шари в дельфиньем обличье резвилась на мелководье и, завидев меня, встревожилась:

– Что случилось?

– Мои родители, скорее всего, приедут на родительский день – я впервые с ними увижусь, – сказал я, садясь рядом с ней в море, хотя мои шорты сразу промокли.

– Ух ты! Рад?

– Кажется, да, – сказал я и почувствовал, что это правда. Не только из-за родителей, но и потому, что в воскресенье я наконец-то смогу лично рассказать Джонни о первых волнительных днях в школе «Голубой риф». О броненосце – моём соседе по комнате, о конфузе на уроке превращений, о тайном укрытии, которое показала мне Шари…

Мне вдруг пришла одна мысль:

– Ты показала мне свой мир – очень мило с твоей стороны. Что, если я покажу тебе свой?

Шари повертела серой головой, обследуя мои колени эхолокатором – было немного щекотно, и лукаво посмотрела на меня дельфиньими глазами:

– Звучит заманчиво – а что именно из этого мира?

Я быстро огляделся, не подслушивает ли нас кто-нибудь:

– Примерно в километре отсюда я видел ресторан быстрого питания. Как насчёт того, чтобы поесть там бургеров? Сегодня вечером, когда никто не видит?

– Звучит океанисто – я за! – Она взволнованно захлопала хвостом по воде. – Только мне надо превратиться – это может занять некоторое время.

Меня будто окатили ледяной водой. Я вспомнил, как плохо у неё получаются превращения и что недавно произошло в библиотеке.

– Стоп-стоп-стоп, плохая идея, я не подумал – это из-за письма родителей у меня в голове такой сумбур, – поспешно проговорил я. – Мы туда не пойдём: слишком опасно. Вместо этого я мог бы показать тебе, как…

Шари высунула голову из воды, открыла пасть и возмущённо взвизгнула:

– Эй, так нечестно! Клянусь большой волной, мы это сделаем! Наверняка будет весело!

Отчаянная девчонка. И очень настойчивая. Ей понадобилось десять минут, чтобы меня уговорить. Мы условились, что, когда все разойдутся по хижинам, мы пешком пойдём в ресторан быстрого питания, съедим по бургеру и снова вернёмся в школу. И никто об этом не узнает.

– А как же твои друзья-дельфины? – спросил я.

– Сегодня они собираются спать в открытом море, – успокоила меня Шари. – Я скажу, что останусь в лагуне и мы встретимся за завтраком. Блю, правда, не нравится, когда я делаю что-нибудь без неё, она не любит оставаться в одиночестве, но я что-нибудь придумаю.

Весь вечер я страшно переживал. Что я затеял? Что мне делать, если она вдруг превратится? Или если кто-то из учителей застанет нас в ресторане? Морским оборотням запрещалось ходить туда без разрешения: учителя не хотели, чтобы мы подвергали себя опасности. А вдруг из-за этого я провалю испытательный срок – что скажут тогда родители? Вот «приятный» сюрприз им будет, когда они приедут в воскресенье на родительский день. Я живо представил себе эту сцену: «Привет, хорошо, что вы приехали. Меня только что отчислили из школы, но давайте я вам всё равно её покажу».

И ещё вопрос, как быть с деньгами. У меня была только мятая пятидолларовая купюра. Видимо, Шари угадала мои мысли и поспешила меня успокоить.

– Не волнуйся, у меня есть несколько ваших зелёных бумажек, – шепнула она мне, плывя по столовой у моих щиколоток. – Как они называются? Ах да, доллары. Дело в том, что мисс Уайт любит носить серебряные кольца с разноцветными камнями и иногда забывает их снять перед превращением – тогда они оседают где-нибудь в море. А мы, дельфины, ей их возвращаем – за вознаграждение.

– Всё это плохая идея, – тихо простонал я. – Может, лучше…

– НЕТ! – решительно послышалось в ответ. – Хочешь, чтобы моя радость оказалась напрасной?

– Нет, не хочу, – слабо проговорил я.

За ужином Шари, Блю и Ной были в обличье дельфинов, и я с любопытством наблюдал, как они глотают рыбу: берут каждую рыбину зубами, вертят её в пасти, поворачивая головой вниз, а потом проглатывают не жуя. Забавно.

– Так плавники в горле не застревают, – объяснил мне Ной. Блю ничего не говорила, только время от времени осторожно на меня поглядывала. Привыкнет ли она когда-нибудь ко мне и моему обличью тигровой акулы?

Я снова вернулся мыслями к родительскому дню, и меня охватила дрожь – я ничего не мог с этим поделать. К недовольству Блю, здесь скоро может появиться ещё больше акул – пусть и временно. При мысли о своей первой встрече с родителями я ещё сильнее занервничал. Узнают ли они меня? А я их?

Элла, проходя мимо моего стола, заметила, как я дрожу, и злорадно уставилась на меня:

– Что, испугался? Думал, можешь обращаться со мной как заблагорассудится? Но скоро настанет расплата: обо всём, что здесь произошло, я написала маме, и она с тобой разделается!

Что она имеет в виду? Как я тогда отчитал её за издевательства над Джаспером? Нет, скорее тот случай перед уроком борьбы, когда я протащил её в змеином обличье по земле, опозорив перед классом. И она наверняка считала меня виноватым в том, что с неё всё время соскакивало дурацкое полотенце.

– Разделается, говоришь? – ответил я, радуясь, что Элла не знает, кого я на самом деле боюсь: своих собственных родителей и того, что они обо мне подумают!

Время до наступления темноты показалось мне вечностью. Я сидел на мелководье, пуская по морю листья и кусочки дерева, а Юна в обличье жёлто-белой рыбы-бабочки ради забавы их толкала.

– Смотри, какая я сильная, – хвасталась она, трепыхаясь от натуги и толкая кусочек пальмового листа, на котором сидел жучок – ему явно было не по себе.

– Почти как кашалот, – серьёзно подтвердил я, и мы оба рассмеялись. Потом я спас жука, и мы выпустили в море новую лодку – кусочек коры с пассажиром-муравьём.