Подумай сам. Ты видишь убийство, которое происходит на острове, расположенном в двух часах прямого хода от цивилизации. Какое твое первое желание? Естественно, убраться подальше. Поэтому ты, скорее всего, захочешь вызвать полицию и запереться в своем номере. Но, как мы знаем, полицию, кроме нас, никто не вызывал, и люди друг от друга не шарахаются. Вывод – они ничего не видели, а, если и видели, то покрывают убийцу и сами являются соучастником преступления. Элементарно, как я уже сказала.

– Кстати, ты знаешь, что Шерлок Холмс в книге ни разу не сказал Ватсону: «Элементарно»? Это придумали наши, когда снимали фильм с Ливановым.

– Это все знают. Не отвлекай. Меня что-то смущает в этой истории.

Я быстро набросала на листке карту той части острова, где произошли убийства.

– У него должны быть железные яйца, – заметил Гарик.

Я вопросительно на него посмотрела.

– Ты только представь – задушить одну жертву, спрятаться в кустах, потом пойти и убить жениха. А после спокойно вернуться обратно, к остальным. И ничем себя не выдать при этом!

– Да, ты прав. Тут такая выдержка нужна, что я бы сказала, работает профессиональный киллер. Не нравится мне все это. Преступление слишком драматичное, словно в книжке описано. Чересчур избыточное, что ли.

– И как искать убийцу? – спросил Гарик. – Он же не укажет на себя пальцем.

– Не укажет, – согласилась я. – Придется искать мотив. Если мы поймем, зачем убили Вику и Виктора, поймем и кто.

Меня охватило тревожное чувство, которое за годы работы я научилась распознавать и толковать. Оно появлялось всякий раз, когда мозг цеплял какую-то важную деталь, но не успевал ее расшифровать и зафиксировать. В последние минуты я услышала что-то важное, и теперь мне нужно было понять что.

Тем временем Гарик, воспользовавшись тем, что я погрузилась в мыслительный процесс, сходил на кухню и принес оттуда блюдо мини-пирожков, которые предназначались для фуршета. Я неодобрительно зыркнула на него, но пирожок все же взяла. Последний раз ела я еще дома, в Тарасове. Тут же вспомнился вкусный завтрак и чашка умопомрачительно ароматного кофе, который мне подарил один из клиентов. Какое хорошее было начало дня!

Надкусив пирожок, я разочарованно поморщилась:

– Черт, с рисом и яйцом. Не очень люблю эту начинку.

Гарик, активно двигая челюстями, уселся напротив, на место бармена:

– А у меня со шпинатом и сыром. Наверное, они разные.

Вот оно!

– Разные… Гарик, ты гений. Как я раньше не поняла!

– Подожди, – не понял мой друг, – ты поняла, кто убийца, потому что… пирожки разные?

– Нет. Все еще хуже. Убийц двое, Гарик.

На лице несчастного редактора отразилась большая гамма чувств – от удивления до испуга.

– Как это двое?

– А вот так. Убийцы разные. Не понимаю, почему я только сейчас увидела такую очевидную вещь? Вот, что значит – приехала отдыхать, а не работать. Никак голову на правильный лад не настрою.

– Да объясни ты толком. С чего ты взяла, что их двое?

– Все просто. Способ убийства и его характер разные. Убийца крайне редко убивает двумя разными способами. Обычно, предпочитает то, что удобней конкретно ему. А мы имеем с одной стороны удушение, а с другой – удар ножом.

– Ну и что? – не успокаивался Гарик. – Может, это особенный убийца, который теорию криминалистики не читает и не в курсе, что убивать двумя разными способами не комильфо.

– Нет, дружочек. Это статистика, а ей сарказмом рот не закроешь. Кроме того, этому аргументу в спину дышит другой.

– Какой?

– Первое убийство было спонтанным, второе – спланированным. Вику задушили в нескольких метрах от нас. Считаные минуты прошли с того момента, как мы с ней разговаривали, и до того как нашли ее тело под мостиком. Такое рассчитать невозможно. Убийца поддался какому-то импульсу. И ему колоссально повезло, что никто не проходил мимо них по дорожке.

Гарик опустил голову:

– Это могли быть мы с тобой, если бы не вернулись в дом, чтобы взять воды. Мы могли бы ее спасти.

– Да, – я накрыла рукой его смуглую ладонь и легонько сжала, – но случилось по-другому. Мы не виноваты. Пожалуйста, даже не думай об этом.

– Невозможно не думать.

– Гарик, мы договаривались – рефлексировать и посыпать голову пеплом будем потом.

– Хорошо. Давай про убийство Витьки.

Тень, которая омрачила лицо моего давнего друга, невольно заставила меня говорить чуть тише – каждое слово тлеющей искрой падало на открытую рану.

– С Виктором все иначе. Сухие розовые лепестки, которые ему вложили в руки, и комок купюр в горле говорят о том, что убийца все спланировал. Он взял с собой реквизит, продумал все до деталей, и здесь, на острове, ему оставалось только улучить время и найти место.

– С этими цветами чушь какая-то…

– Нет, не чушь. Это, друг мой, подсказка. Цветы и деньги что-то символизируют, и мы должны попытаться понять, что именно.

– Может, Витька денег задолжал? – задумчиво произнес Гарик, – он был тот еще транжира. Покупал дорогое бухло и шмотки. Любил пофорсить кошельком.

– Может, и так. Но вариантов много. Цветы тоже что-то значат, поэтому надо рассматривать эти символы в совокупности. На самом деле, обставив убийство с такой тщательностью, преступник совершил ошибку. Всегда легче найти человека, когда его выдает очевидный личный мотив. И есть еще одна важная деталь.

– Какая?

– Это даже не деталь, а вопрос. Почему преступление совершено именно здесь? Убийство Вики почти на сто процентов было спонтанным. Но смерть Виктора явно спланирована. Так почему надо было осуществлять задуманное здесь – на острове, где очень тяжело обставить все незаметно. Где могут быть свидетели, а сам убийца по приезде полиции попадет под подозрение, потому что под подозрение неизбежно попадут все, кто был на острове? Почему не убить Виктора в Тарасове – выждать удобный момент, просчитать пути отхода, позаботиться о том, чтобы не было свидетелей, и обеспечить себе алиби.

– Ну так и почему?

– Не знаю. Кто-то хотел убить его именно здесь. И в этих символах, оставленных на