– Что ж, отлично, – сказала Джейд. – Увидимся.

Бринн поплыла прочь так быстро, как только успевала работать плавником. Она даже подумала, не наложить ли на себя скоростное заклинание, но вскоре уже очутилась за пределами спортзала и с облегчением выдохнула. Ее щеки до сих пор горели, и чувствовала она себя кошмарно. Ей ничего другого не хотелось, кроме как оставить всю эту жуткую историю позади, так что Бринн направилась прямиком на остановку.

Как и в школе, она снова погрузилась в оцепенение, пока течение несло ее домой. У девочки по-прежнему было чувство, что должно произойти что-то важное, но что? Могла ли она еще больше ухудшить ситуацию с Джейд? Что это за предчувствие?

В итоге, трясясь в течении, Бринн пришла к выводу, что она просто глупит.

Пусть даже Бринн не надо было ни на какую встречу, кое-куда она все же должна была плыть. Именно на сегодня они договорились с мисс Блю.

– Теперь сядь прямо, подними подбородок и вдохни поглубже, – сказала учительница.

«Не могу поверить, что трачу карманные деньги на уроки пения», – подумала Бринн.

– Давай-ка попоем гаммы, – предложила мисс Блю и взяла аккорд на своем морепиано.

«А могла бы на эти деньги купить несколько новых Русси».

– Следи за тоном, Бринн. Повнимательнее. – Учительница несколько раз нажала на одну и ту же клавишу морепиано, пока Бринн не спела ноту правильно.

«Не понимаю, что такого Джейд с Присциллой находят в этом пении. Я с куда большим удовольствием потанцевала бы».

– Фа-ла-ла-ла-ла, – показывала мисс Блю, играя ноты гаммы.

– Фа-ла-ла-ла-ла, – повторила Бринн.

– Отчетливей, дорогая. Ла-ла-ла. – Мисс Блю артикулировала каждый слог. – И не забывай о позе. И давай еще проявим немного энтузиазма. Пока звучит скорее как пение под принуждением, – учительница усмехнулась.

Бринн вздохнула. «Знали бы вы», – подумала она, пытаясь артикулировать, сидеть прямо, поднимать подбородок и дышать диафрагмой, и все одновременно.

– Фа-ла-ла-ла-ла-ла-ла! – спела Бринн.

– Уже лучше, – кивнула мисс Блю.

Бринн остановилась и попросила:

– А мы не можем попеть что-нибудь веселое, вроде песен Джея Барракуды? Почему мы должны заниматься всеми этими гаммами?

– Это упражнения для голоса, дорогая. Они развивают тебя как певца. Если ты просто хочешь подвигаться под музыку – дело одно, но ты говорила, что уроки нужны тебе, чтобы начать петь лучше.

– А, ну да, – согласилась Бринн.

– Бринн, пение русалок связано с магией. Буквально. Пением мы можем накладывать заклинания, и, когда голоса звучат гармонично, песни могут творить собственное волшебство. Но это не то, чем можно заниматься вполсилы. Ты должна быть готова к упражнениям и практике. Должна по-настоящему этого хотеть.

– Ладно.

Теперь уже мисс Блю замешкалась. Она убрала руки от клавиатуры и проговорила:

– Я могу ошибаться, Бринн, но у меня такое впечатление, что на самом деле тебе не в радость эти уроки и ты думаешь о чем-то другом. Я неправа?

Бринн вздохнула:

– Нет, вы правы.

– Когда мы говорили об этих занятиях, ты сказала, что все дело в твоей небольшой проблеме с друзьями, – продолжала мисс Блю. – И что ты хочешь начать петь лучше, чтобы исправить эту ситуацию?

– Да, – Бринн кивнула. – Если бы я пела так же хорошо, как они, они бы не отправились в Мамонтову пещеру не позвав меня.

– Иногда мы должны что-то делать для друзей, это верно. К примеру, приходится по очереди заниматься то тем, что нравится тебе, то тем, что нравится твоему другу, пусть даже тебе оно не по душе. И это нормально. В дружбе приходится быть гибким, как ламинария: вы изгибаетесь и покачиваетесь, чтобы лучше подходить друг другу, и жизнь у обоих становится лучше. Но это не означает, что ты должен изменять свою личность. Понимаешь?

– Не уверена, – призналась Бринн.

– Если ты что-то ненавидишь или не согласна с чем-то, ты не должна это делать только ради дружбы. Ты и с собой должна быть честной.

– Так вы говорите, что мне не нужно брать уроки пения, только чтобы вернуть подругу?

– Я говорю, что тебе нужно брать уроки пения, только если так говорит тебе сердце. Если ты не получаешь от этого удовольствия – займись чем-то другим, что тебе нравится. Хорошие друзья хотят, чтобы ты делала то, что тебя радует, а не то, что впечатлит их.

– Мисс Блю?

– Да?

– Вы и правда хороший учитель. Не только пения, но и других вещей – вот как дружба. Вы расстроитесь, если я откажусь от уроков?

– Нет, не расстроюсь, хотя и буду скучать по тебе.

– Может, я смогу заглядывать к вам, чтобы поздороваться?

– Конечно, – сказала мисс Блю.

– И может, мы просто веселья ради сможем иногда спеть что-то другое, кроме фа-ла-ла.

Мисс Блю рассмеялась:

– Кое-что у Джея Барракуды мне тоже нравится.

Вот так Бринн покончила с дополнительными занятиями по пению. Она решила для себя, что никогда не станет такой же хорошей певицей, как Джейд или Присцилла. Что, вероятно, означает, что они будут продолжать плавать в Мамонтову пещеру без нее. Бринн устала и попыталась придумать какой-то другой способ спасти свою дружбу. Но дружба – забавная штука. Если специально стараться ее наладить, ничего не получится. Об этом Бринн размышляла, подплывая к дому своего друга и стуча в дверь.

На пороге показался Уилл:

– Привет, Бринн, как дела?

– Просто хотела узнать – может, ты хочешь потусоваться вместе, или пойти поплавать, или сперва поплавать, а потом потусоваться… Или еще что.

– Конечно, – сказал Уилл. – А чего ты такая кислая? Все еще переживаешь ту драму с подругой?

– Ох, не знаю, – Бринн уставилась на коврик на крылечке. – Ничего, если мы не будем говорить об этом сейчас?

– Ничего, – сказал Уилл. – И слава небесам! Потому что я не хочу ничего об этом слышать.

Бринн уперла руки в боки:

– Уильям Бич! Что ты такое говоришь?!

Уилл пожал плечами – чуточку язвительнее обычного:

– Эй, идея была твоя. Но давай уговоримся официально. Никаких разговоров о проблемах Бринн с подругой до самого конца дня. – Он протянул Бринн руку: – Скрепим нашу договоренность.