Другие в толпе закричали что-то одобрительное.

Бринн протолкалась вперед, чтобы посмотреть получше. Коралл выглядел кошмарно. Он казался бледным и болезненным.

– Что с ним не так? – спросила Бринн у родителей. – Почему он умирает?

Но они не успели ответить, как к девочке повернулся русал с длинной рыжей бородой и густыми кустистыми бровями.

– Я скажу тебе, что не так, – проговорил он. – Люди убивают коралл, портя воду.

Русал указал на коралл, и Бринн разглядела, что в его веточках еще и застрял всевозможный мусор: полиэтиленовые пакеты, разные бутылки и испорченные рыбацкие сети.

Адриан подплыл к ней:

– Весь этот мусор в океане плохо сказывается на кораллах, но он еще и портит саму воду, а от этого кораллы гибнут. Коралловые полипы приспособлены к определенной температуре и особым водным условиям. Люди медленно меняют состав воды в наших океанах, а кораллы страдают.

– Права была морская ведьма, – произнес дагон с писклявым голосом. – Людей надо остановить.

Толпа была зла и беспокойна. Бринн чувствовала идущую от нее жаркую энергию и гадала, имеет ли это отношение к предчувствию, которое возникло у нее раньше, – что что-то должно случиться, что-то серьезное. Ярость разливалась в воде, пока русалки, дагоны и шелки смотрели на разрушенный коралловый риф.

– А мы не можем вылечить его румагией? – спросила Бринн.

– Мы пытались, – ответила русалка в толстых очках. – Иногда ненадолго помогает, но в большинстве случаев нет. Дело зашло слишком далеко. Каждый день ущерб становится все сильнее. Мы не справляемся. Во всех морях на свете недостаточно румагии, чтобы остановить такие масштабные разрушения.

Бринн посмотрела на родителей. Вид у них был такой, словно они не знают, что думать. Сама Бринн понимала, что все в океане должно пребывать в балансе. Риф дает пищу и защиту сотням других видов, а эти существа, в свою очередь, помогают сотням других. Если риф окончательно умрет, эффект будет разрушительным, не говоря уже о том вреде, который это может принести маленькому мирному городу Блистательному.

Русалка с коротко стриженными зелеными волосами покачала головой:

– Клятва морского народа требует, чтобы мы действовали. Коралл – живое существо, и мы должны его защищать!

Тут вступил дагон:

– Мы должны держать этих людей подальше от океанов. Последовать примеру морской ведьмы. Топить корабли. Уничтожать пирсы. Делать что угодно, чтобы они не совались в море!

Заговорила мама Бринн:

– То, что здесь произошло, неправильно, но мы не можем ополчиться против людей. Если мы причиним им вред, то станем не лучше их. Мы должны найти способ, как объяснить им – как показать, что происходит под водой.

– Людолюбка, – выплюнул дагон с писклявым голосом.

Остальные в толпе заволновались, ворча: «Людолюбы».

– Давайте рассуждать разумно, – Адриан выплыл вперед, сосредоточившись на русалках: – Наша клятва говорит о защите всех живых существ, и это включает людей.

Несколько русалок кивнули, соглашаясь, но других эти слова, похоже, только разозлили.

– Если ты не с нами – ты против нас! – выкрикнул кто-то.

– Пожалуйста, мы не имели в виду ничего плохого, – проговорила Дана.

– Кто-то должен заплатить! – раздался чей-то возглас.

В толпе началось волнение, слышались все новые выкрики. Назревала стычка.

– Мне страшно, – сказала Бринн.

– Давайте-ка уберемся отсюда, – ответил Адриан.

Они уплыли прочь, а крики вокруг кораллового рифа становились все громче.

У Бринн тряслись руки. Что, если бы толпа попыталась их обидеть? Что, если они еще сильнее разозлятся? Вернувшись домой, родители отправили ее готовиться ко сну, но она подслушала их разговор на кухне.

– Не понимаю, что происходит, – говорила Дана. – Это не похоже на русалок – так злиться. Ощущение такое, что кто-то наложил на них чары. Тебе не показалось, что тут что-то странное?

– Да! – подхватил папа Бринн. – Теперь, когда ты об этом сказала, у меня именно такое чувство.

В моей магии сегодня весь день проявляется какое-то странное предчувствие.

Бринн прекратила чистить зубы, выплыла из ванной и поспешила на кухню.

– Я фоже фочушшвоваа фтото стванное! – воскликнула она, разбрызгивая зубную пасту.

Родители озадаченно поглядели на дочь.

– В чем дело, милая? – спросила Дана. – Мы не понимаем, что ты говоришь, когда у тебя полный рот пены.

Бринн кинулась к мойке, выплюнула пасту и повторила:

– Я тоже почувствовала что-то странное!

– Как предчувствие? – уточнил Адриан.

– Да! – взволнованно воскликнула Бринн.

– Чувство, что вот-вот произойдет нечто важное или что-то изменится? – продолжала Дана.

– Да, да! – подтвердила Бринн. – Но я не могла сказать, что именно! Я встала утром и делала все, как обычно, и съела завтрак, и вывела Талли на прогулку, и села на течение, и просто чувствовала, что что-то должно произойти, но ничего не случилось, и я подумала, что это странно, но ничего так и не случилось, и я подумала – глупость какая-то, но вот теперь что-то действительно происходит! И вы тоже это чувствуете!

Родители Бринн хихикнули. Потом обменялись понимающими взглядами и кивнули.

– Это означает, что твоя румагия становится сильнее, – объяснила Дана. – С помощью магии мы накладываем заклятия, но еще наша магия может сообщать нам о чем-то. Иногда она говорит, если что-то неправильно или когда что-то вот-вот должно случиться, а от нас требуется обратить на это внимание. Это хорошо! Большинство русалок должны стать постарше, чем ты, чтобы у них появилась такая интуиция.

– Ну, так а что должно произойти? – Бринн едва сдерживалась. – Что это означает? Что я такое узнала?

– Это неясно, – Адриан поправил очки и задумчиво потер подбородок: – У нас с твоей мамой тоже есть такое чувство, но я все равно не знаю, что тебе ответить. Иногда румагия нужна просто для того, чтобы привлечь твое внимание.

Бринн закончила приготовления ко сну, но после того, как они с Талли свернулись под одеялами, она обнаружила, что не может заснуть. Что делать, если даже взрослые не знают, что делать? Она всегда считала, что ее родители знают, как поступать с любой ситуации, но получается, иногда они не знают? Бринн не хотелось это признавать, но она была встревожена. В мире столько неправильных вещей, и хотелось бы все их исправить, но как? Она была бы не прочь вернуться в те дни, когда ее самой большой проблемой было решить, во что одеть своих Русси. Девочка ворочалась в кровати несколько часов, пытаясь придумать, что же сделать.