– Ирина Степановна, о чем вы говорили с подполковником Свибловым?

– А вы бы не могли у него об этом спросить? Мне работать надо! – Женщина улыбнулась, встречая очередного клиента.

Гриша отошел в сторонку, подождал, когда мужчина расплатится за полный комплекс услуг, закажет кофе и заварное пирожное. Только когда он сел за столик, буфетчица с досадой посмотрела на Кустарева:

– Вы еще здесь? Говорю же вам, некогда мне, работа идет.

– Да, конечно, – кивнул Кустарев. – Это только у лентяев работа не волк, а мы люди деловые, нам работать надо. И о себе позаботиться, и о других не забыть. Пойду, прогуляюсь, проверю разрешение на работу у ваших мойщиков. Медицинские книжки посмотрим. По санитарным и пожарным нормам пройдемся, вдруг что-то не так. Если что, в инспекцию позвоню, пусть и у них будет работа…

– Что-то вы не то говорите! – возмущенно подняла она брови.

– Я из Бочаровского УВД, если вы вдруг не поняли. У нас тут везде порядок должен быть.

– Да, конечно. Порядок прежде всего…

– Это Свиблов из другого района… Знаете, где Ольговка?

– Ну что вы, разве ж Ольговка – районный центр? Ольговка – обычная деревня.

– Вы там были?

– Была?.. А если была, то что?

– Разве я вас в чем-то обвиняю?

– Нет, не обвиняете, но смотрите на меня так, будто в чем-то подозреваете.

– В чем я вас могу подозревать? В том, что вы знали Прошника и Волхова? Ну, знали, и что здесь такого? Даже хорошо, что знали…

– А я их знала? – Ирина Степановна озадаченно смотрела на Гришу.

– А полицию вы зачем вызывали?

– Полицию?

– Когда майор Одинцов ударил Прошника, вы крикнули, что вызовете полицию. Было такое?

– Ну да… Должна же я была как-то отреагировать на это безобразие?

– А когда Прошник жену майора Одинцова оскорблял, вы не реагировали?

– А как он ее оскорблял? Ну, сказал, что было у них… – фыркнула администратор-буфетчица.

– А у них могло быть?

– А что это за мужик и баба, если у них не может быть? Или мужик дохлый, или баба дура… – разудало подбоченилась Ирина Степановна.

– А Серега мужик не промах?

– Ну, не скажу, что бабы отказать ему не могут, но сам он всегда «за»… И с той фифой мог бы… Может, и было что…

– Значит, знаете вы Прошника?

– Знаю?.. – растерялась буфетчица. Ее губы растянулись в улыбке, в которой высветилось чувство облегчения. Похоже, она нашла удачную, как ей могло казаться, отговорку. – Ну, Свиблов приходил, фотографию показывал… Убили бедненького!

– Так Свиблов и сказал? Убили Серегу, сказал?

– Почему Серегу?

– Не называл он его Серегой?

– Не называл! – Женщина бросила на Гришу нервный всполошенный взгляд.

– Ну да, это я его Серегой назвал. Спросил, мог бы Серега с бабой, а вы ответили, что мог бы. Откуда вы знаете, как его звали?

– Я сказала?! Ничего я не говорила!

– Значит, не знаете Прошника?

– Не знаю! – торжествующе ухмыльнулась женщина.

– А Ванька?

Одинцов говорил про Ванька, которого упоминал Прошник в своем хамском обращении к Кире Владимировне. Волхова Пашей зовут. А кто такой Ванек? Может, вымысел распоясавшегося воображения, может, реальный персонаж.

– Какого еще Ванька? Не знаю никакого Ванька!

– Вообще никакого? В вашей жизни не было мужчин по имени Иван?

Несколько мгновений женщина хлопала глазами, в легком замешательстве глядя на Кустарева.

– Что ты ко мне пристал со своими Ваньками, Серегами? – с хамской ухмылкой спросила она.

– Не забывайтесь, Ирина Степановна, – тихим, но угрожающим голосом произнес Гриша и холодно посмотрел на женщину: – Я к вам не на базар пришел, у меня полномочия. Если вам это непонятно… Давайте не будем доводить дело до крайностей!

– Ну-у… Не знала я Прошника. И Ванька не знаю. Вас же интересует Ванек, с которым он знался?

– Да, с которым он знался.

– Не знаю никакого Ванька.

– Прошник не один к вам приходил. Мужик с ним был, Волхов его фамилия.

– Да, Волхов. Это Свиблов говорил.

– А как Волхова зовут, Свиблов не говорил?

– Нет.

– А если его Иваном зовут?

– И что, если Иваном?

– Ну, вы же сказали, что не знаете Ванька, который с Прошником был. А про Волхова знаете. Он мог быть Иваном, но вы знали, что его не Иваном зовут, – с уверенностью прорицателя сказал Кустарев.

– Знала? – округлила глаза женщина.

– Выходит, что так.

– Я не знаю, что там у тебя и куда входит… Послушай, как там тебя?

– Старший лейтенант Кустарев.

– У тебя жена есть, старший лейтенант Кустарев?

– Нет.

– Значит, будет. Но недолго. Был у меня один такой зануда, так я от него через месяц сбежала.

Гриша выслушал ее эскападу с полным равнодушием и сухо спросил:

– Значит, Прошника вы раньше не знали?

– Нет!

– И Волхова тоже?

– И Волхова тоже!

– Давайте вернемся в тот день, когда все произошло. Где сидел майор Одинцов со своей спутницей?

Женщина с фырканьем выдохнула воздух через сомкнутые губы и показала глазами на стол, за которым сидел Одинцов.

– Максим Львович сидел к вам спиной? – не обращая внимания на ее нервозные демарши, спросил Кустарев.

– Ну, спиной.

– А его спутница?

– Ну, боком!

– Она видела, как вы возмутились, увидев Прошника и Волхова?

– Я возмутилась?!

– Да, увидев их, вы возмущенно воскликнули: «Опять?» Что значила эта фраза?

– Что значит, опять? Ничего я такого не говорила!

– А если говорили?

– Ну, не помню я.

– Может, вы видели этих людей раньше? Может, они уже были в этом кафе, может, набедокурили здесь?..

– Да нет, не было ничего…

– Вы водкой торгуете?

– Водкой?! Что вы такое говорите?! Можете проверить! – с праведным возмущением протянула женщина и воинственно подбоченилась. Сейчас она была уверена в себе, потому что не было в ее закромах ни паленой водки, ни самогона.

– Ну, может, Прошник приходил к вам за водкой. Думал, что вы водкой торгуете, а у вас не было ничего. Может, он скандал устроил…