— Гриша, а помнишь, ты говорил, что способен достать любую книгу? Даже запрещённую? — свистящим шёпотом спросил я, пригнувшись к парте.

— Да. Есть один подвальный магазинчик. Он находится в квартале Весёлый угол. Но тебе там запрещенку не продадут. Я-то уже бывал там, проверку прошёл, поэтому ко мне доверие есть.

— Сходишь туда вместе со мной после занятий?

— Ну пошли, — неохотно согласился друг, после чего со страдальческой миной на лице потёр живот и совсем тихо добавил, стараясь не смотреть на меня: — А ты меня с Кузнецовой познакомишь? Ты же нынче на коне. Герой. Она точно соблаговолит с тобой поговорить, а ты уж потом и меня ей представишь.

— Боишься умереть девственником? Тоже слышал, что она весьма… э-э-э… любвеобильна? — расплылся я в скабрезной улыбочке. — Вчера так никого и не напоил из прекрасного пола?

— Волков! — вдруг прозвучал противный вопль преподавательницы. Аж вся аудитория вздрогнула и перекрестилась. — Что тебя так позабавило⁈ Семантика английского языка⁈ А может, ты встанешь за тумбу, и вместо меня проведёшь лекцию⁈ А?

— Да как-то не хочется, сударыня, — ответил я, ощутив на себе десятки злорадных взглядов. Всё-таки студенты не очень любят чужие взлёты. А победа над Артёмом и Виктором — точно взлёт.

— Ах не хочется? Тогда, может быть, ты сделаешь милость, выйдешь к доске и переведёшь текст? — язвительно выдала лекторша, пронзая меня колючим взглядом. — Вставай, вставай, не стесняйся. Покажись во всей красе.

Среди однокурсников раздались ядовитые смешки. А мне пришлось-таки выйти к доске, на которой белел довольно сложный текст, выведенный мелом.

— Чего застыл, Волков? — ехидно сказала преподша, кривя губы. — Вся аудитория ждёт тебя. Переводи.

Аудитория действительно ждала, но ждала не моего перевода, а моего провала, после которого на меня посыплется град насмешек. Только бледный Григорий и ещё пара человек пытались что-то тихонько подсказать мне. Однако я не нуждался в их подсказках. Кашлянул в кулак и принялся уверенно переводить. Английский мне был хорошо знаком. Я давно самостоятельно учу его.

Магичка выслушала мой перевод с таким кислым лицом, будто хряпнула килограмм лимонов, а потом нехотя процедила:

— Удивительно, но правильно.

Аудитории тоже не сильно понравился мой успех. Кто-то посмотрел на меня даже со злостью, будто я нагадил в его любимый горшок.

Однако преподша на этом не успокоилась. Она вдруг хитренько улыбнулась и сладеньким голосом проворковала:

— Английский сейчас многие знают. Но образованный дворянин должен владеть ещё как минимум одним иностранным языком. Например, французским. Он сейчас в моде. И вы, Волков, кажется, изучали его.

— Ага, но совсем немного, сударыня.

— Этого хватит. Текст будет ужасно простеньким, на уровне средней школы, — заявила она и выдала пару пассов, активировав бытовое воздушное заклинание. Оно подхватило мелок. И тот шустро забегал по доске, оставляя на ней такой заковыристый текст, который заставил бы поднять лягушачьи лапки даже самого натурального француза. — Вот, прошу. Переводи. И поторопись. Время идёт. Не отнимай его у однокурсников

— Ага, как будто это я задумал эту херню с переводами, — едва слышно пробубнил я себе под нос и хмуро взглянул на французские слова. Лишь одно из них было мне знакомо.

— Волков, быстрее! Хватит телиться! — раздался ехидный выкрик с задних парт.

— Да, давай быстрее! Или садись и впредь молчи! — вставил ещё кто-то.

— Хватит корчить умные физиономии. Тебе же сказали, что только образованные дворяне должны владеть минимум парой иностранных языков. Ты-то куда лезешь, Волков?

— Ну, хватит, хватит, — мягко пожурила студентов змея в образе преподавательницы и победно посмотрела на меня. — Всё, Волков, присаживайся.

— Хм-м-м, — нахмурился я, до зубовного скрежета желая перевести текст, чтобы заткнуть глотки этих горлопанов. Они ведь непременно будут насмехаться надо мной! Нельзя этого допустить! Нельзя! Нельзя!

— Волков! — повысила голос преподавательница, глядя на моё побледневшее лицо с капельками пота на лбу.

— Сейчас, — прохрипел я, почувствовав нарастающую головную боль.

— Волков, присаживайся! Нельзя вспомнить то, чего ты сроду не знал! — ядовито выдала магичка, криво усмехнувшись. И её мерзкая ухмылка будто бы стала той бабочкой, что переломила хребет слона. В моей голове словно взорвалась та самая атомная бомба, что положила конец Второй мировой войне. Я даже покачнулся, а затем услышал язвительные смешки студентов, заметивших моё состояние. Но мне было плевать на них. Я вдруг понял, что французский язык мне чуть ли не роднее русского! Знания! Они вспыхнули в моей голове ровно так же, как вчера появились рунные заклятия! Ангел снова помог мне!

— Волков! Сколько можно говорить! Присаживайся! — опять подала голос преподавательница, начавшая откровенно злиться.

— Так рано, сударыня, — хрипло сказал я, облизал влажные губы и быстро перевёл текст.

Студенты с надеждой воззрели на магичку, а та совсем сморщилась и удивлённо процедила:

— А чего ты тогда так долго стоял, раз мог перевести? Но как я и говорила, текст был совсем простеньким. Его бы и школьник перевёл. А ты, Волков, совсем не школьник. Так что давай чуть повысим сложность. Самую малость. Следующий текст тоже будет на французском.

Она с помощью магии вывела на доске очередные предложения, а затем с лисьей ухмылкой глянула на меня. Мол, давай, теперь ты точно хрен переведёшь мои каракули, дерзкий мальчишка.

— Ну, ежели говорить откровенно, то это не совсем французский язык, а старофранцузский, являющийся совокупностью романских диалектов языковой группы ойль. Они использовались на территории среднего севера современной Франции, примерно с десятого по четырнадцатый век, — отбарабанил я под ошеломлённое молчание студентов и с наигранным трудом перевёл текст. Да-а! Французский мне стал реально понятнее русского! Ну, ангел, ну сукин сын!

— Ты… ты знаешь старофранцузский? — просипела лекторша, так сильно выпучив глаза, будто её душил невидимка-армрестлер.

— Ага. Выдалась свободная минутка. Вот и выучил, — ослепительно улыбнулся я, купаясь в лучах тотального изумления, пронзившего абсолютно всех студентов. Оно поразило даже Григория и Елизавету. Теперь девчонка смотрела прямо на меня. И не только глазами, но и обрисовавшимися под блузкой вставшими сосками. Её возбуждают умные парни? Или в аудитории просто стало холодно?

— Присаживайтесь, Волков. И продолжим нашу лекцию, — наконец-то просипела лекторша, кое-как совладав со своим изумлением.

— Сударыня, а разве Волков не заслужил несколько баллов в табель? — вовремя сориентировался Григорий, стараясь не дышать в сторону магички.

— Заслужил, — промямлила преподша, растерявшая всю свою спесь. Теперь она была похожа на раздавленную гадюку. — Я обязательно их внесу в табель.

— Благодарю, — довольно проронил я и вернулся на своё место.

— Ну ты вообще… — восхищённо протянул Григорий, крутя головой. — А чего ты мне не говорил, что так хорошо знаешь французский?

— Да как-то повода не было, — ответил я и попросил друга,