придется искать другую. Преступление — не мечты и не фантазии, это реальность, чудовищная, страшная реальность, и ему предстоит узнать правду. Даже если полиция окажется бессильна, он не остановится.

На миг у него мелькнула мысль: а что если это, и правда, он? Что если не только Луиза, но и сам он живет в мире фантазий, а в его сознании два человека и один из них не помнит, что совершал второй? И второй человек заставил его бросить пистолет, потом догнал Аллу, напал на женщину, задушил. Но зачем? Потому что она угрожала, пыталась ударить ножом? Он мог просто оттолкнуть, сбить с ног. Зачем бы ему убивать? Артем покачал головой, отметая эту мысль, как нелепую. В отличие от Луизы, он твердо стоял на земле, был привязан к материальному миру, иллюзии, фантазии — не про него. В его голове не было места второму человеку, Артем обладал абсолютной цельностью натуры, как и его отец. Луиза другая. А какой была Алла? Артем поймал себя на том, что они выросли в одном городе, учились в одной школе, в юности ходили вместе гулять, посещали одни и те же компании, но он не знал ответа на вопрос, кем была Алла. Почему водила грузовик? Почему вела такой необычный для женщины образ жизни? Во что верила, о чем думала? Почему решила угрожать Луизе, самому безобидному существу в Донске?

Луиза чувствовала ничуть не меньшую, а может, и большую досаду, чем Артем. После его визита девушка долго не могла успокоиться, была глубоко уязвлена недоверием, рождавшим, как ей казалось, непреодолимую пропасть между ними. Они знали друг друга с детства, она доверяла ему. И сейчас, хотя могла скрыть, могла обманывать, как без сомнения сделала бы на ее месте любая другая, владеющая тайной женской хитрости, она безо всякого коварства открыла сердце, рассказала о сокровенном, не утаив ничего. Как если бы говорила со своим дневником. Она призналась не только в ночных свиданиях, не только в ревности Аллы, но даже в своих чувствах к Тонино! И что же Артем? Он не поверил! Сейчас Луиза ясно понимала, что этот случай не был первым, нет, он не верил ей никогда. Слушал и не слышал, не воспринимал всерьез. Что же тогда он видел и любил в ней? Симпатичное лицо и ладную фигуру? Стоит ли жениться, если это так? Как может он взять в жены ту, которую не знает и знать не хочет? Есть женщины красивее, чем она, и с фигурой получше. Пусть найдет себе такую. Луиза вздохнула: Тонино был другим. Он слышал и понимал, разделял ее чувства, мечты, фантазии, любовь к театру. Он знал о магии опускающегося занавеса, устраивал у себя дома волшебные балы. И сам был удивительным, нереальным, словно сошел с красочных страниц иллюстрированной книги сказок, и теперь пытался увести ее за собой, в чудесный, несуществующий мир.

Но еще больше, чем Тонино и Артем, занимала ее мысли смерть Аллы. Луиза не могла понять, кому Алла могла помешать, кто и почему решился на такое страшное преступление? Лишить жизни человека — что может быть страшнее? Что если, все-таки, это божья кара?

Злой рок висит над ней, над Донском, над всей Землей. И комета, приснившаяся ей, есть символ чего? Разве не рока — неизбежности наказания?

Может, Алле просто повезло не дожить.

Глава 7. Квест

Тем временем Сенечка, преследуемый тетей Полей, которая не давала прохода и сулила золотые горы в случае успеха, принял твердое и бесповоротное решение. Он созвал трех лучших друзей, Мишку, Славика и Кирюху, объявить о предстоящих им испытаниях. Мальчики сидели в кружок на пеньках лесной поляны и вид имели важный, будто представители народного вече, собравшегося вершить судьбу государства.

Стоял теплый, солнечный день, из тех, что так любили приезжающие в Донск отпускники: не холодно и не жарко, зной не сушил воздух, ветерок ласково играл шелковистой зеленой травой, светлые блики, упавшие на листву, придавали деревьям удивительный, таинственный вид. И все вокруг казалось немного нереальным: и эти мальчики в футболках и шортах, рассевшиеся на пеньках, и Славик в белой панамке, делавшей его похожим на гриб. Мать Славика, опасаясь за его здоровье, требовала, чтобы сын не снимал панамку даже в пасмурную погоду. Боялась, что ребенок получит солнечный удар.

— Мы выступаем в поход, в эту субботу, — торжественно сообщил Сенечка, стоявший в центре нерукотворной лесной трибуны.

— И куда же это мы выступаем? — поинтересовался Кирюха, шмыгнув носом.

— Идем на завод, — Сенечка, сам того не желая, перешел на заговорщический шепот. — Спасать мыша тети Поли.

— Вот те раз! — изумился Мишка, — С чего бы? Ты же не хотел! Говорил, ни за что не пойдешь туда!

— И сейчас не особо хочу, но выбора нет, — твердо ответил Сенечка. — Тетя Поля уверяет, что очень несчастна без него. И боится, что Карлсона убьют. К тому же, она меня совершенно достала. Уж проще сходить на завод, принести мышь, и пусть отстанет, наконец.

— С чего ты взял, что мышь на заводе? И как ты отличишь ее от всех остальных? Может, их там тысячи? — не успокаивался Кирюха.

— Карлсон умный и непохож на других, его нельзя не узнать, — повторил Сенечка слова, тысячи раз слышанные от тети Поли. — Мы его узнаем, вот увидите.

— Но зачем нам куда-то лезть? — Славик нахмурил брови. — Ты не можешь просто попросить свою маму, пусть пойдет на завод и принесет мышь сама. Она там каждый день бывает.

— А в этом вся соль, — усмехнулся Сенечка. — Конечно, можно попросить маму. Но какой интерес? А так — у нас будет самый настоящий квест! Мы проберемся на завод, проскочим через охрану и выкрадем мышь! Это будет просто круто, да ведь, парни?

Повисла пауза.

— А разве не ты говорил, — с сомнением протянул Мишка, — Что надо идти в поход ради важного дела? Чтобы мир спасти или там тьму победить? С демонами сразиться? Битвы цивилизаций, за выживание человечества… А не ради спасения какой-то дурацкой мыши…

— Говорил, — буркнул Сенечка. — Ну а что делать, если нам не выпала такая доля? Если не досталось великого похода? И нет вокруг ни тьмы, ни демонов? Ни война не началась, ни враги не напали. И мир спасать нам не от кого. Донск — самый добрый город, здесь вообще ничего не происходит. Вот, мышь есть. Ее и спасем.

— А я слышал, женщину убили недавно, — шепотом сказал Славик. — Задушили, представляете, ночью! Вот убийцу бы изловить —