жестокий убийца там не сидит! И ничто не грозит — кроме, разве что, трепки от охранников, — если они все-таки отправятся в свой необыкновенный, волнительный квест.

Глава 8. Дневник Луизы. Любовь-болезнь

Всю ночь я не могла уснуть, думала о том, что произошло. Что если Артем прав, что если случившееся — только фантомы, рожденные болезнью моего расстроенного мозга? Ведь если бы все было на самом деле, то было бы как? Рутинно. Буднично. Обычно. Алла пришла бы ко мне, но не размахивала кинжалом, не угрожала убить, а просто обругала бы последними словами, может, дала бы пощечину. И если бы Тонино был настоящим, разве был бы он так хорош? Разве был бы таким обходительным и нежным? Да и встречались бы мы на улице или в какой-то городской квартире, в отеле для встреч, на худой конец. Но точно не в старом, заброшенном доме с заколоченными ставнями, который мог появиться разве что в фильме ужасов. И разве сами встречи не были бы другими? Могло ли в реальной жизни случиться так, чтобы в заколоченном доме сверкали огнями богато украшенные залы? Мог бы играть настоящий оркестр, а гости танцевать в красивых дорогих нарядах? И разве устраивают в наше время балы? Да еще в заброшенных домах! И разве хозяева этих балов так прекрасны, как он? И эти радушные хозяева просят гостей удалиться, чтобы побыть наедине с девушкой в старом, некрасивом плаще, которая странно смотрится среди царящего великолепия? И Алла, Алла, всю жизнь носившая рубашку и джинсы, водившая грузовик, может быть в платье в пол, с оголенной спиной, со сверкающей бархоткой на шее, с уложенными в прическу волосами? Может ли все это быть правдой? Нет, это похоже на выдумку, на сюрреалистический бред, очень, очень похоже! Наверное, Артем прав. Я была фантазеркой, и мне все показалось, приснилось наяву, как тот грузовик, который видела только Алла, такая же безумная, как я сама… Или нет, Тонино тоже был там. Тоже видел грузовик. И он знает правду. Он точно знает. В тот день я решилась, решилась снова пойти в пустой дом, где не была после смерти Аллы ни разу. С того рокового вечера я ничего не слышала о Тонино, не получала от него вестей. Знала, что он переживает из-за ее смерти, они были дружны, а может и больше, чем просто дружны. Алла называла его своей главной любовью. А кем она была для него? Вдруг я — лишь случайный эпизод, мимолетное увлечение, возникшее под влиянием романтической атмосферы бала? И мне не хотелось идти к нему, страшно услышать, что я для него ничего не значу. К тому же неловко перед Артемом, который и так страдает из-за несправедливого обвинения в убийстве.

Но сегодня решилась, я должна набраться смелости и пойти, должна увидеть его! Пусть он скажет, что это: правда или иллюзия. И что значили слова Аллы. О том, что я украла их любовь. Правда ли, что он любит меня? И… правда ли, что его люблю я? А если так, как быть дальше? Что делать? Мы не можем остаться в Донске, видеть Артема, его семью. Но как же театр? И родители, тетя Флора? Мои ученики, школа… Нет, все это как-то неправильно, и сама я не могу найти ответа на свои вопросы. Но он сможет. Пусть он решит, что делать дальше.

Рассудив так, я принялась собираться. На этот раз уже не надевала старый плащ, напротив, надела лучшее свое платье, голубое, длинное, из мягкого бархата. Красиво причесала волосы, даже распустила косу. Мне показалось, что выгляжу я привлекательнее, чем обычно, щеки горели от настоящего, естественного румянца, глаза блестели, губы казались почти алыми. Довольная собой, сказала родителям, что пойду погулять, папа, как обычно, возился во дворе с телескопом и потому не обратил никакого внимания, просто что-то буркнул в ответ. Когда он занят этой трубкой — не замечает ничего, что ему за дело до моих прогулок! Прогулки, которые совершают по темному небу маленькие бриллианты метеоров, куда интереснее! Приняв его бурчание за согласие, я со спокойной совестью толкнула калитку, радуясь, что хотя бы тетка меня не видела. Уж от нее не ушла бы без самых подробных расспросов! Выскользнула на улицу, торопливо пошла по направлению к площади. Мне казалось, что все провожают глазами, смотрят на меня, будто знают, куда и зачем иду!

Конечно, так просто казалось: никому не было до меня никакого дела, никто на меня не смотрел, но больное, затуманенное воображение дорисовывало картину. Я втянула голову в плечи, сжалась, стараясь стать невидимкой, перебежала дорогу, свернула в переулок и пошла туда, где, как я надеялась, ждал меня Тонино. В переулке было пустынно, тут я могла не опасаться чужих любопытных взглядов. Оказавшись возле заколоченного дома, прислушалась, помедлила, сомневаясь, потом толкнула калитку, вошла во двор. Ожидала, что сейчас снова поднимусь по скрипучим ступеням, пройду темными коридорами, распахну двери в сверкающую залу, но ничего этого не случилось. Потому что он сам стоял на крыльце, одетый в обычные джинсы и футболку, такой не похожий на себя прежнего, торжественного и официального, и все же — бесконечно красивый. Он увидел меня, радостно улыбнулся, открыто, почти восторженно, его ореховые глаза вспыхнули, громким восклицанием он приветствовал меня и сбежал по ступеням навстречу. Я бросилась к нему, забыв обо всем. Ничего не видела, кроме его улыбки, его радость затмила для меня весь мир. Мы крепко обнялись и долго стояли вот так, прижавшись друг к другу, и я чувствовала себя самой счастливой на свете. Потом вспомнила, зачем я здесь, счастье поблекло, съежилось, как брошенный в огонь кусок синтетической материи, и, испуганная, отстранилась. Он сразу заметил перемену настроения, Тонино всегда тонко чувствовал собеседника, он вопросительно, немного обеспокоенно, взглянул мне в глаза.

— Ты ведь знаешь? — тихо спросила я. — Про Аллу? Похороны будут на днях…

— Конечно, знаю, — он кивнул. — Я буду там. На похоронах. Обязательно буду.

— Как такое могло случиться? — я посмотрела на него, словно он знал ответы на все вопросы, — Как ее могли убить? В нашем городе всегда было спокойно… Кто-то думает, что ее убил Артем. Как такое может прийти в голову! Артем не способен причинить кому-то зло. Он очень хороший. Не знаю, кто ее убил, какой-то мужчина, убийца. Но не Артем, точно не он!

— Конечно, не он, — снова грустновато кивнул Тонино. — Я мало знаю твоего жениха, но он кажется славным