class="p1">— Да, — Мих тоже кивнул. — Очень. Я бы тоже хотел такое умел.

Вы замолчали. Ты рассказал, и они не стали над тобой смеяться. И, может быть, даже поняли.

— Послушайте вы меня, — вдруг сказал Мих. — Я только что сейчас фальшиво сыграть немножко.

— Ты о чем? — спросила Крис.

— Когда тут упадают звезды, мы не говорим, что наши тайны. Это я придумывал все.

Крис улыбнулась:

— Мы и так это знали.

— Да?

— Да, — кивнул ты. — Но тайны — это здорово.

— Я это не очень знаю, — сказал Мих. — Я думаю, желание — это тоже так очень красиво. — Он поднял фонарик и посветил вокруг, как будто хотел застукать парочку зомби, которые все-таки притаились в кустах. — У меня есть желание.

— Только не говори вслух, — предупредила Крис. — А то не сбудется.

— Это не страшно ничего. — Мих выключил фонарик, и его лицо тут же исчезло. — Этот желаний все равно не может быть.

Ты уставился на друга, глаза постепенно привыкали к темноте.

— Рассказывать его вам? — Было ясно, что Миху очень этого хочется, и он продолжил, не дожидаясь вашего ответа: — Мой желание я хочу, чтобы все всегда так есть. — В темноте ты с трудом разглядел, как его голова повернулась от Крис к тебе и обратно. — То есть что мы не будем расстаться, — объяснил он. — Никогда теперь. Что мы всегда будем трое вместе. — Вы с Крис молчали. — Что мы все вместе поселяемся в один доме, и вместе кушаем, и вместе делаем все, и когда спать, мы вместе будем идем в кровать, и вместе просыпаемся. — Вы все еще ничего не говорили. — И что тогда мы позавтракали и идти в школу или потом институт и работать, и когда один будет что-то делать другое, то это тоже не страшно, потому что два другие знать, что он будет опять приходить в дом.

Мих замолчал. Это было его желание. А у тебя по телу вдруг пробежала дрожь. Как будто волна, ледяная и горячая одновременно. Это было самое прекрасное, и самое захватывающее, и самое фантастическое желание из всех, что ты когда-нибудь слышал. И оно существовало, и кто-то на свете осмелился его загадать. Оно было такое удивительное, и такое нереальное и несбыточное, конечно, тоже, и оно как будто горело, и было совершенно сумасшедшее, и да, ты хотел, да, ты очень сильно хотел, чтобы все так и было, и сейчас, и потом, и чтобы вы сейчас — да, сейчас, сейчас! — договорились, что оно непременно сбудется, неважно когда, но как можно скорее и навсегда, и, честное слово, навсегда-навсегда-навсегда вы будете втроем.

— Да, — раздалось в темноте.

— Что да? — Мих включил и выключил фонарик.

— Всё, — сказала Крис. — Просто всё.

— А ты что подумаешь, Яки? — спросил Мих.

— Я думаю, что это невозможно, — вдруг сказал твой голос, голос болвана и тупицы.

— Нет. — Ты увидел, как Мих в темноте покачал головой. — Это я так тоже знаю. Но это то, что мое желание.

Ты ведь хотел сказать, конечно, да, ты ужасно хотел сказать, что и ты мечтаешь об этом, и больше всего на свете ты хотел бы именно этого, но почему-то у тебя не получилось, и вместо этого ты произнес:

— Я никогда не слышал ничего прекраснее.

— И я тоже, — сказала Крис.

А потом вы уже ничего не говорили. Ты улегся на спину, подложив под голову руки, и стал смотреть на звезды. Каллисто подмигнула тебе, а Аркад показал язык.

И ты закрыл глаза.

Ты проснулся от трескотни цикад и птичьего щебета. Сначала подумал, что лежишь на своем диване, но в большой комнате над рестораном никогда не было слышно ничего подобного, и когда ты открыл глаза, то увидел, что находишься на улице.

Солнце уже взошло. Мих и Крис еще спали, наполовину на пледе, наполовину на сухой земле. Ты вспомнил о прекрасном желании, которое прозвучало этой ночью, и у тебя в голове возник тот самый дом. Настоящий дом с комнатами, дверями и окнами, и вот звонит будильник, и вы вместе идете завтракать.

Мих и его девушка спали, обнявшись. Ты не хотел их будить. Они лежали так мило, что ты ими залюбовался, — а если волшебство разрушить, то и ваш дом сразу исчезнет. Пока они спят, все в мире хорошо и спокойно, и больше нигде нет ни забот, ни проблем. И ты не знал почему, но тебе казалось, что сейчас, когда они спали, Мих и Крис подпустили тебя ближе, чем когда целовались.

— Яки! — Крис сонно подняла голову.

Ты улыбнулся ей, она улыбнулась тебе, а дом бесшумно растворился в пространстве.

— Который час?

— Я не знаю, — сказал ты. — Но уже новый день.

Крис медленно кивнула.

— Мы заснули, — заключила она. — Нам, наверное, надо возвращаться. — Она тихонько потрясла Миха за плечо и прошептала: — Вставай, соня.

Мих открыл один глаз, потом второй. Посмотрел на вас и очень удивился.

— Мы заснули, — сообщил ты.

Он потер лицо и спросил, сколько времени.

— Мы не знаем, — сказала Крис. — Но нам явно пора возвращаться.

Плед, фонарик и пустая бутылка отправились обратно в рюкзак, и вы помчались вниз.

— Я засыпал! — кричал Мих, ловко лавируя по узкой тропинке. Его слова эхом отскакивали от гор.

— И я! — крикнула Крис.

— И я! — закричал ты.

Вы бежали, кричали, смеялись, и эхо радовалось с вами.

— Будем так делать в каждый ночь! — крикнул Мих.

— Договорились! — крикнула Крис.

— Да! — подхватил ты, а про себя подумал: «Всю оставшуюся жизнь».

Вы бежали вниз и смеялись, смеялись без остановки. Как будто уже не сможете перестать, но ведь и на самом деле, если задуматься, то, что случилось с вами, было ужасно смешно.

— Мы горные сплюшки!

— Ага!

— Горные храпелки!

Вы добрались уже почти до края дороги и вдруг все втроем одновременно остановились как вкопанные.

— Это же вон там машина твои родителей? — спросил Мих.

Крис кивнула:

— Похоже на то.

Ты тоже ее увидел. Внизу, у подножия горы, у обочины стоял тот самый синий десятиочковый автомобиль. Рядом с ним стояли двое взрослых, и даже на таком большом расстоянии было видно, что настроение у них вовсе не радостное. Они были очень не рады.

— Ой, — сказал Мих.

— Блин, — сказала Крис.

Вы медленно пошли дальше.

Отец Крис вдруг поднял руки и стал махать как ненормальный, а ее мама стояла, наклонившись над капотом машины, спрятав в ладонях лицо, потом поднялась и уперлась руками в бока и снова закрыла лицо.

— По-моему, они нас увидели, — сказал ты.

— По-моему, тоже, —