палатке, рядом с которой стоял невысокий флагшток с треугольным жёлтым флажком. Возле часового пришлось задержаться, но в конце концов Донат уговорил его вызвать дежурного. Дежурный тоже не горел желанием отвлекать командира, но всё же взял записку сотника и скрылся в палатке. Через пару минут он вышел обратно и махнул рукой, разрешая войти.

В палатке работа тоже кипела. Слева шелестели бумагами штабные, а справа возле большого стола с расстеленной на нём картой командир полка Вадовский что-то негромко обсуждал со Станиславом Лазовичем. Донат тихо стоял, терпеливо дожидаясь, когда на него обратят внимание.

— Подойди доложись, — наконец махнул ему рукой комполка.

— Донат Рощин, первое копьё второй сотни, направлен на рапорт к командиру полка, — доложил Донат, вытянувшись по стойке смирно.

— Что у тебя за срочное дело? Давай выкладывай быстро, некогда мне.

— Я должен два раза в неделю на курсах младшего командного состава быть, сегодня вечером занятие, — сказал Донат, уже предчувствуя, что будет дальше.

— Чего-чего? — командир даже потряс головой в изумлении. — Ты совсем охренел, боец? Нет, то, что ты охренел, это я вижу, мне непонятно, с чего это вдруг Медведь так охренел, что взялся ко мне бойцов с такой хернёй посылать? Пошёл вон, короче, а с Медведем у меня насчёт этого отдельный разговор будет.

— Погоди, Тихомир, не гони так, — вдруг вмешался командир дружины. — Сделай ему увольнение на время занятий.

— Ты что, Станислав? — вопросил Вадовский в полном ошеломлении. — Как я ему выдам увольнительную? За какие заслуги? И что я буду говорить тем, кто вслед за ним придёт увольнительные просить?

— А выдать всё-таки придётся, — меланхолично заметил Лазович. — Его Медведь потому к тебе и послал, что сам разрешить не мог, а запретить не имел права. И у нас с тобой тоже права нет запретить. Я этого бойца помню, его госпожа лично приказала направить на курсы. Или тебе хочется потом объяснять, почему ты отказался выполнять её приказ? А ты, боец, — обратился он к Донату нахмурившись, — почему умолчал, что ходишь на курсы по приказу госпожи? Подставить командира хотел?

— Ничего я не хотел, — совершенно растерялся тот от подобного обвинения. — Да какая разница, кто меня направил?

— Дурак, значит, если не понимаешь, — неодобрительно покачал головой Лазович. — Ладно, ты пока молодой, может, и поумнеешь ещё. Антон, — позвал он одного из штабных, — выпиши этому бойцу увольнительную на время занятий, и сразу Вадовскому на подпись. А ты подожди снаружи, Антон тебе её вынесет.

Забор красного кирпича с узорчатой кованой решёткой наверху тянулся далеко вдаль. Саженях в десяти от ворот рабочие неторопливо выкладывали изразцы, сверяясь с чертежом — судя по длине забора, дел им тут хватит ещё на пару лет как минимум. Но возле ворот работы уже были полностью закончены, и разноцветные изразцы образовывали странный и немного затягивающий узор, наводящий на мысль о каких-то мистических построениях.

Взгляд Киры упал на статую в нише, и она резко остановилась, непроизвольно протерев глаза. Из ниши на неё смотрел мраморный Кеннер Арди. Она пригляделась повнимательнее — нет, всё-таки показалось. Статуя изображала кого-то постарше, да и черты лица были немного порезче. «Кеннер Ренский», — догадалась Кира. В самом деле — с чего бы Ренские стали ставить здесь статую Арди? С другой стороны от ворот тоже была ниша, и Кира двинулась туда, не в силах побороть любопытство. В нише стояла статуя женщины с волевым лицом, и даже по статуе было понятно, что перечить ей было бы очень плохой идеей. Во всяком случае, Кира определённо не хотела бы.

— Аста Ренская, — сказал кто-то рядом.

— Выглядит очень… решительной, — машинально отозвалась Кира.

— Она была женой Кеннера Ренского, — пояснили рядом. — Другая вряд ли бы с ним справилась.

Кира повернула голову и увидела улыбающуюся девушку. Выглядела та очень молодо — впрочем, ей с тем же успехом могло оказаться и лет двести. Часто, правда, говорят, что таких людей можно узнать по глазам, в которых видна мудрость прожитых лет, но Кира давно убедилась, что это полная чепуха. Ни у Алины Тириной, ни у Драганы Ивлич, да и у прочих Высших, никакой особой мудрости в глазах не светилось — если человек не устал от жизни, то и глаза у него в любом возрасте выглядят молодо.

— Прошу простить мою невежливость, — спохватилась она. — Кира Заяц, тиун семейства Арди.

— Я вас знаю, — улыбнулась девушка. — Вы довольно известная личность. А я Эльса Ренская, праправнучка вот этой решительной женщины.

— Да? — поразилась Кира. — То есть вы родственница Кеннера Арди?

— Не очень близкая, — дёрнула плечом та. — Но да, я его родственница. Четвероюродная сестра — моя прабабка Рагна была сестрой его прадеда Ренольда.

— Похоже, Ренские очень любят северные имена, — заметила Кира.

— Только в линии Кеннера Ренского. Он же с Севера, вот у нас и осталась от него традиция называть детей северными именами.

— А откуда он вообще появился? Я слышал три или даже четыре разных версии.

— Да никто точно не знает, вот и придумывают всякие глупости, — пренебрежительно махнула рукой Эльса. — Даже мы, его потомки, ничего не знаем. Знаем только, что отца Кеннера звали Рагнаром, потому что в честь него назвали мою прабабку, вот и всё.

— У сиятельной Милославы не северное имя, — напомнила Кира.

— Ольга решила отойти от традиции, — кивнула Эльса. — Некоторые считают, что как раз из-за этого Милослава и покинула род, и что это дух Кеннера так отомстил Ольге за неуважение. Чего только не придумают люди от нечего делать. Впрочем, это наши семейные суеверия, которые вряд ли вам интересны — я слишком увлеклась, прошу прощения.

— Нет-нет, мне было очень интересно, — возразила Кира.

— Вы направляетесь к нам или кого-то ждёте здесь? Если кого-то из наших, то я могу сообщить о вашем визите.

— Я направляюсь к вам, но не знаю, кто меня примет, — вздохнула Кира. — Я послала просьбу об аудиенции, и мне в ответ просто сообщили время.

— Если это была официальная просьба, то скорее всего, вас примет Ольга, — пояснила Эльса, с сочувствием на неё глядя. — Ничего не могу сказать плохого о нашей Матери, но для вас это, наверное, не самый удачный вариант.

— Не самый удачный, полагаю, — ещё раз вздохнув, согласилась Кира. — Я бы предпочла пообщаться с сиятельной Стефой, но у меня, к сожалению, не было её контактов.

— Не расстраивайтесь, — усмехнулась Эльса. — Возможно, это и к лучшему.

— К лучшему? — удивилась Кира. — Из бесед с господином Кеннером у меня сложилось впечатление, что она настроена очень доброжелательно.

— Лично к Кеннеру Арди — безусловно. Или к Милославе Ренской