деревянному помосту. Там он развязал тесëмки на ткани и разложил нарезанный сыр, печёные орехи и кусочек солонины. Девчушка, хромая, добралась до него и рухнула рядом.

— Шишки уже вылезли, — она показала тонкими пальцами на ноги. — А я сейчас поем, и можно расходиться? На сегодня урок закончен же? — с этими словами она откладывала для больной матери в карман пищу.

— Бригида, положи на место и ешь спокойно. Не переживай, я дам тебе с собой еды, когда пойдёшь обратно в храм. И урок ещё продолжится до вечера.

— Но я уже устала, — почесала нос та.

— И ты думаешь, что это должно меня волновать? В бою твою голову захотят снять с плеч. Всем будет всё равно, как ты себя чувствуешь. Коли ты сама решила стать воином, так готовься воспитывать в себе выносливость. Ешь давай!

Девочка набросилась на еду с жадностью. Волокна мяса застревали у неё в зубах, а орехи исчезали, словно в дробильных жерновах. На секунду наемнику показалось, что ему самому ничего не достанется, и он быстро схватил в руки два пласта сыра.

— Что в храме совсем скудная пища?

— Ну да. Хотя иногда и мясо тоже бывает, — с набитым ртом отвечала Бригида. — Но я не жалуюсь. Мы рады, в принципе, и тому. Некоторые вообще крыс едят.

— А как зовут твою маму? — прожевав сыр, поинтересовался Конрад.

— Идения, — вытерев руки, девочка высморкалась.

— Слушай, Бригида, а ты могла бы не сморкаться, когда рядом кто-то ест? Пожалуйста!

— Извините. Постараюсь… — она вытерла нос рукавом.

— У твоей мамы красивое имя, — заметил Конрад.

— Да, — кивнула девочка. — Мама и сама красивая очень. Правда, папаша выбил ей почти все зубы.

— А как у неё сейчас здоровье? Становится хуже или всё по-прежнему? — мужчина отпил из кожаной бутыли.

— Ой, дайте мне тоже попить. В горле пересохло от сыра, — она протянула к нему руки.

— Это эль, — усмехнулся тот.

— А что, воды нет?

— Нет, — грызя орехи, ответил Конрад. — Я как-то не подумал об этом.

— Маме хуже, — она провела ладонью по лицу. — Только один раз в день в сознание приходит. За ней сестры ордена присматривают. Обтирают пот и всё такое, когда меня рядом нет. Утром я её накормила супом из той самой курицы. Чудо, что она съела аж целых двадцать ложек. Обычно куда меньше… — Бригида тяжело вздохнула. — И ещё я её обманула. Сказала, что мясо всем раздали. И также наврала про уроки. Сказала, что меня не будет целыми днями, потому что я учусь у одной леди быть кухаркой. Мама обрадовалась, что я смогу заработать себе на жизнь. Говорит, что в доме у знатных особ я буду в безопасности. Люди отца не найдут меня.

— Плохо врать матери, Бригида. Тем более она в таком состоянии.

— Я знаю… Но она так была рада. Я не могла сказать ей правду. Неужели вы тоже никогда не врали своей маме, чтобы та не волновалась?

— У меня нет матери, — хмуро ответил мужчина.

— Как так? — не поняла девочка. — Вас же кто-то родил на свет. У всех есть родители.

— Как видишь: не у всех, — Конрад закурил трубку. — Я не знаю своего отца. А мать от меня отказалась, как только родила.

Девочка поглядела на него сбоку. И дальше они молча сидели, пока Бригида не решилась поведать ещё кое-что о своём прошлом.

— У меня был брат… — начала она, ковыряя ногтями в зубах и пытаясь достать застрявшие волокна. — Его звали Дэви. Он старше меня. И он решил убить отца, когда тот на наших глазах сломал маме нос об стол. Дэви схватил кинжал и побежал прямо на него. А отец успел взять в руки стул и выбил лезвие. Так он этим самым стулом и убил брата. Он долго колотил ножкой по его размозженной голове, пока дерево не треснуло. И когда он закончил измываться над трупом, то уселся рядом на пол и радостно рассмеялся. А затем поманил меня пальцем к себе и сказал: «Так будет с каждым, кто захочет занять моё место!». Отец даже не осознавал, из-за чего Дэви на него набросился. Ведь тот, кто убьёт правителя, становится на его место. Папаша подумал, что Дэви хочет на трон, — она помотала головой. — Он не знает жалости и боли. Попросту не понимает, что это такое. В нашем языке родном даже нет таких слов. Мы их с мамой выучили во время странствия, когда знакомились с жителями из других народов.

— Я до сих пор удивляюсь тому, как вам удалось преодолеть такой путь вдвоём, — наёмник выпустил облако дыма.

— Мы переодевались в рваное тряпье, чтобы никто не захотел на нас напасть и обворовать. Хотя красть действительно нечего. Сбегая из диких земель в спешке, никто из нас и не думал о том, чтобы взять с собой какие-то вещи. Держались больших городов и сёл в дороге, где есть хоть малое представление о порядочности. Прятали волосы под капюшонами и обмазывались грязью, чтобы в нас не видели женщин. И нам повезло. В путешествии попадались добрые люди среди жителей. Нас кормили и давали ночлег, а я взамен за помощь помогала людям по дому во всех хозяйских делах. Конечно, было очень тяжело и страшно. Случалось и голодать, и встречаться с жестокими горожанами. Но мы всегда вовремя уходили от неприятностей. Позади нас ждал ад, а впереди неизвестность. И мы с мамой выбрали именно неизвестность. Вряд ли что-то может быть хуже преисподней, в которой нам приходилось жить.

— Не хочу тебя пугать. Но всегда есть ситуации куда хуже. Так что поднимайся! — он потушил трубку. — Пора продолжить занятия, — заметив в глазах ребёнка внутренний протест, наёмник добавил: — Я уже понял, что ты лентяйка. Но не забывай о том, зачем ты сюда пришла. И да… Если продержишься до позднего вечера, то зайдем в таверну, и я закажу нам запеченных целиком, нежных и сочных каплунов. Только представь, как мясо вкусных петухов тает во рту. И маме твоей завернем отличный ужин.

Глаза девочки засияли от мыслей о такой еде.

— Но это же очень дорого! — она поднялась с места. — Мне как-то неловко.

— Не переживай за мой кошелек. У меня есть ещё достаточно монет. Глядите-ка неловко ей. Бригида, почему я уговариваю тебя, чтобы ты продолжила обучение? Как будто я твой ученик. Это ведь всё тебе нужно! — он ткнул в её плечо указательным пальцем. — Моë терпение рано или поздно закончится! И надеюсь, что к тому времени ты сможешь убить в себе лень. Иначе нам придется распрощаться.