к такому, все же передумала. Не знаю, почему, но все мое нутро буквально вопило, что мне не стоит тратить свое время на ненужные отношения. А своей интуиции я привыкла доверять.

Когда экипаж Арреля уехал, я еще не успела войти в дом. Пока отпирала дверь, к кузнице подкатил кэб Тиммиона. Сосед, увидев меня, приветственно махнул рукой, и я решила подождать его, чтобы сразу рассказать о нашей с Аррелем договоренности.

Тиммион привязал лошадь к столбу, который подпирал один из углов навеса, и заторопился ко мне с крайне расстроенным видом.

– Анна, у меня неприятные известия…

– О том, что господин Герольд уехал на Юг? Брось, я уже знаю, и даже решила проблему.

– Правда?

– Да, мне сказал Аррель, и он же предложил стать моим платежным помощником.

– Аррелю не стоит доверять, – Тиммион устало потер глаза.

– Но ведь он только даст мне денег, его имя не будет фигурировать в документах на пекарню, так?

– Верно, но Аррель…

– Ну тогда я спокойна.

– В вопросах финансов с ним можно договориться. Аррель владеет небольшой бумажной фабрикой и довольно успешно. Но что касается отношений…

– Я ведь не сказала, что собираюсь за него замуж! Тиммион, мы были на спектакле, где к нам подбежала какая-то девушка и закатила скандал. В тот момент я и осознала всю правдивость твоих слов. Успокойся, этому мужчине меня не облапошить. Хотя, я не очень понимаю, чего ты так переживаешь за меня.

– Я за всех переживаю, такой уж я.

– А еще называл меня наивной, – хохотнула я, толкая дверь. – Зайдешь на чай?

– Нет, извини, я должен выспаться. Завтра нужно сдать комплект полок одному господину, но две из них еще не готовы.

– Тогда доброй ночи.

– Приятных снов, Анна.

Я заперла дверь на засов уже скорее по привычке, нежели из соображений безопасности. Улица, на которой я жила, казалась мне самой спокойной. Ночами здесь не услышишь шума или громкого смеха, словно все пьяницы собираются в таверне у Ивона и в других местах не обитают. Может, так оно и было, но в любом случае, я радовалась тихому малолюдному району.

Растопка печи тоже уже стала привычкой. Почти не глядя сунула в топку несколько поленьев, чиркнула спичкой, и язычок пламени облизал бересту. Отодвинула заслонку, которую закрывала каждый раз, когда огонь в печи угасал, и долила воды из ведра в чайник на плите. Есть не хотелось, множество малюсеньких тарталеток вполне заменили полноценный ужин, но пить чай без всего я не любила. Вытащила из шкафа с моими продуктами пакетик апельсинового печенья и села на подоконник ждать, когда заварится чай.

Солнце уже скрылось за горизонтом, янтарные всполохи на небе сменились серыми туманными облаками, вот-вот на город опустится тьма. Мне нравилось это время суток, оно имело какую-то особенную, волшебную атмосферу. Жара спадала, сменяясь ночной прохладой, ароматы цветов становились ярче. Самый приятный из них я знала – так пахли фиалки, которые распускаются только по ночам.

Короткий взгляд на усыпанное звездами небо, и я заулыбалась. Еще не прошло и недели с моей смерти, но я уже успела привыкнуть и даже стать чуточку счастливей, чем была когда-то. Наверное, если бы не умирала там, на Земле, а решила покинуть родной дом из желания посмотреть другой мир, я бы уже просилась обратно. Все-таки многолетняя привычка засыпать под глупые видео в интернете была сильной, да и желание включить сериал, пока готовлю, никуда не делось.

Но там меня больше не ждали. Да и, честно сказать, и при жизни не то чтобы жаждали иметь со мной дело. Всему виной был мой эгоизм, как говорила мама. Я не была эгоисткой, но ей ведь лучше знать, верно? Сейчас я понимала, что мысль о том, что я плохая и бесполезная, поселилась в моей голове не просто так.

Вода забурлила, и крышечка чайника, подпрыгивая, позволяла каплям выплескиваться на раскаленную плиту с шипением. Я поспешила снять его с печи, налила чай в кружку и вернулась на подоконник, задумчиво жуя печенье.

С конца улицы, где располагалась таверна Ивона, донеслись крики. В ночной тишине был слышен любой разговор, который происходил даже на площади, а уж мужские пьяные скандалы тем более. Они случались каждый вечер, но заканчивались так быстро, что я и внимания на них не обращала. Сегодня же все было иначе.

Я отчетливо слышала некоторые фразы, которые заставляли напрячься. Отставила кружку и, поудобнее усевшись на подоконнике, высунулась наружу.

– И что ты собрался делать? – кричал кто-то заплетающимся языком.

– Заберу и все! Заберу! – отвечал ему другой, не более трезвый мужик. – Оно принадлежит мне, я заплатил!

– В доме ведьмы теперь девчонка живет!

– И что? Она не имеет права…

Дальнейший разговор я не слышала. Голоса заглушило ржание лошади Тиммиона, которую он оставил на ночь привязанной у навеса.

Страшная догадка заставила меня выбежать в гостиную. Трясущимися руками подвинула диван к входной двери, после чего заперла все окна. Мало ли, о какой девчонке говорили те люди, но если обо мне, то лучше подстраховаться. Недолго думая, перетащила матрас и одеяло из спальни в баню. Заперла дверь, повесила фонарь на гвоздь и улеглась на полке. После дневного купания здесь все еще было жарко и влажно, но толстый матрас не должен сильно пропитаться. Правда, завтра его придется просушить на солнце, но лучше я сегодня переночую в бане, где меня точно искать не станут.

Тот мужик говорил, что должен что-то забрать. Я ему неинтересна, если он имел в виду этот дом, конечно, так что он просто зайдет, заберет то, что ему принадлежит, и уйдет.

Знать бы еще, что именно. Я бы и сама отдала, но все, что видела в этом доме, не представляло никакой ценности.

Мои подозрения, к несчастью, оправдались. Заснуть не удалось, поэтому спустя долгое время мучительного ожидания я услышала громкий стук в дверь. Стучали так сильно, будто старались вынести ее вместе с косяками, а следом раздалось громкое, еле внятное:

– Открывай!

Я сжалась в страхе, зажмуриваясь. Незваный гость не переставал долбить в двери,