Оставив меня самой разбираться с пассажирами, чертов оборотень вел машину, изредка подпевая включенному радио. А мне приходилось, словно профессионалу игры в пинг-понг отбиваться от идиотских вопросов, и параллельно успокаивать раздраженного кота, которому трескотня на заднем сидении мешала спать.

- А как давно вы встречаетесь? – миссис Стоун, оказалось той еще любительницей покопаться в чужом белье.

- Ээээ, пару дней.

- А вы уверены, что ваш кот не одержим? Не замечали за ним никаких изменений? – не унимался Непорочный мистер Гэвинсон.

 - Уверена. Не замечала, - чем ближе мы подъезжали к пункту нашего назначения, тем отрывистее и резче были мои ответы.

Сминая в руке полу своей рубашки, я ловила на себе насмешливый взгляд Райта и мысленно подсчитывала, сколько мне дадут, если я сейчас не выдержу и огрею его чем-нибудь тяжелым по голове. А если всех четверых?

Задремать нам с Шабо удалось только после того, как из машины после долгих прощаний был высажен последний из попутчиков, а до нужного нам отеля оставалось пять минут езды.

Пропустив остановку, я открыла глаза, только когда Ноа открыл дверь с моей стороны и, игнорируя вцепившегося в меня кота, подхватил на руки и понес вверх по лестнице двухэтажного кирпичного здания, к высокой, обшарпанной двери.

На сопротивление не оставалось никаких сил. Положив голову ему на плечо, я вновь закрыла глаза и, убаюканная мерным покачиванием и приглушенными голосами, снова провалилась в красочный сон, где сильные мужские руки несли меня сначала по коридору, а затем опустили на мягкую постель.

- Хочешь, чтобы я остался? – услышала я низкий шепот, что легкой щекоткой прошелся по моим нервам.

- Проваливай, - прошептала в ответ, и сразу пожалела. Это же сон, и никто, даже он сам, ни о чем не узнает.

Хриплый смех отразился от стен, и заглушил его только скрип закрывающейся двери.

Сегодня я в очередной раз убедилась, что дневной сон придумал Четырехрогий. Один раз поддашься соблазну, отмерив себе пару часов, а потом все оставшееся время напоминаешь ходячий овощ и мучаешься от головной боли.

Спасла меня закинутая в чемодан мамина аптечка, на дне которой нашелся блистер с аспирином. А еще душ. Прохладный и бодрящий. Приняв который, я почувствовала себя полной сил и энергии.

Вытерев мокрые волосы полотенцем, и закутавшись в висевший на крючке длинный, махровый халат, заранее подготовленный персоналом для новых постояльцев, я вернулась в спальню и огляделась по сторонам, решив на свежий взгляд внимательно изучить выделенную мне комнату. Ну и попытаться вспомнить, как я здесь очутилась.

Номер «лучшего в Альмонте отеля» хоть и выглядел довольно уставшим, блестел чистотой, как и простыни на кровати, где, потягивая лапки, вальяжно разлегся Шабо.

Закончив с банными процедурами, - а именно, вылизав себя везде, куда смог дотянуться, - кот недовольно уставился на меня и начал утробно мурчать. На его языке, который я за все время нашей совместной жизни научилась отлично понимать, это означало, что он голоден и ждет, когда «Его величество» наконец-то покормят. Положение, в очередной раз, спасла мамина предусмотрительность.

Надо бы не забыть отправить ей по почте благодарственную открытку.

В чемодане нашелся большой пакет с заранее купленным кошачьим кормом, к которому Шабо питал непреодолимую слабость, и на который тут же набросился, стоило мне наполнить миску.

Мой собственный желудок, не оставшись в стороне, тоже пробудился к жизни и напомнил мне негромким урчанием о том, что, нервничая перед дорогой, я пропустила утренний завтрак.

Запасов с собой у меня не было. Искать банк крови было уже поздно. А значит нужно было спуститься в бар при отеле и заглушить голод парочкой кровавых коктейлей.

Отличный план, но раз отец навязал мне охрану, а я девочка послушная, требовалось включить в него переменную под именем Ноа Райт.

Кстати, а где он?

Стоило вспомнить о развязном копе, как чувство голода усилилось. Клыки заныли, рот наполнился слюной, внизу живота сжалась тугая пружина, а тело моментом бросило в жар.

Отгоняя от себя мысли, что никакой это не голод, а эффект чертовой метки, я заметалась по комнате. Три одинаковые двери маячили перед глазами. Одна вела в ванную комнату, из которой я недавно вышла. Вторая – в коридор. А вот третья…

Нажав на легко поддавшуюся ручку, я оказалась в пустом номере. Смежная комната ничем не отличалась от моей, только на смятой постели лежали мужские джинсы и футболка. Внутри никого не наблюдалось, лишь из-за приоткрытой двери слышался шум льющейся воды.

Словно под гипнозом, я тихонько прокралась внутрь и, прижавшись к стене, взглянула в образовавшуюся щель.

Увиденное заставило меня тяжело сглотнуть, и сжать ладонями полы халата. Пульс ускорился до предела, и не прикуси я нижнюю губу, застонала бы в полный голос.

Даже запотевшее матовое стекло не скрывало знакомый силуэт. Каскад струящейся воды омывал внушительное мужское тело, занявшее практически всю душевую кабинку. Ноа стоял ко мне вполоборота и каждое движение его мускулистых рук отдавалось пульсацией во всем моем теле.

Широкая ладонь медленно прошлась по выбритому затылку, шее, крепкому торсу, и не остановилась, пока не сжала отчетливо выступающий член, при виде которого, у меня пересохло во рту.

Не знаю, как долго я восхищенно таращилась на него, затаив дыхание, - может вечность, а может и дольше, - и чувствуя, как каждая клеточка моего тела горит от желания, что подталкивало меня к волку.

Соблазняя. Уговаривая.

Внезапно со стороны моей комнаты послышалось возмущенное мяуканье. Резко осознав, где нахожусь, и что делаю, я отпрянула от двери, прижалась спиной к стене, зажмурилась и запрокинула голову, пытаясь отдышаться.

Едва не попалась. Какой позор! Надо скорее убираться отсюда.

Только я решила послушать свой внутренний голос и убежать, как попала в плен глубоко посаженых желтых глаз. От неожиданности, я собралась закричать, но не смогла. Рот зажала сильная ладонь.

***

Ноа стоял так близко, что я чувствовала на щеке его теплое дыхание. Желание кричать пропало, и я знала - он это видел. Но руку не убирал, продолжая сверлить меня своим волчьим взглядом.

Капли воды стекали по его шее и обнаженному торсу, и впитывались в повязанное на бедрах полотенце. А я, как зачарованная, следила за каждой из них и мечтала ощутить под своими пальцами его горячую кожу.

Тук-тук-тук.

Сердце билось о грудную клетку, отсчитывая секунды, и оборотень, тоже слышал его стук. Морщинка между его бровями разгладилась, и губы расплылись в плотоядной усмешке. Пыльцы его свободной руки, незаметно расправились с поясом моего халата, развели полы и, коснувшись моего живота, медленно поползли вверх, оставляя за собой дорожку из мурашек.