Девушка выглядит так, будто никогда в жизни она еще не была настолько против, но кивает и протягивает мне свою ленту, даже не взглянув на меня.

Пауза.

– Нет, – не выдерживает миссис Логан. Желая подарить своей дочери шанс сблизиться с сыном самого богатого человека в деревне, она швыряет мне ленты. – Ладно. Думаю, раз им так хочется, пускай забирают их.

Я хватаю ленты прежде, чем ведущая успеет передумать, и передаю одну Рену.

– Спасибо, – благодарю я, проскальзывая мимо нее, и следую за лентой к своему месту, понимая, что за нами наблюдает вся деревня. Неожиданно мне начинает казаться, что мы поступаем не совсем правильно.

Рен идет за мной, и мы становимся спина к спине.

– Мы совершили ужасную ошибку? – шепотом интересуется он.

– Думаю, да, – мрачно отзываюсь я. – Ты помнишь движения?

– Не-а.

– Я тоже. – Последний раз я повторяла их семь лет назад. – Главное, первым делом вытолкнуть из круга Хэтти Логан.

Парень смеется, начинается музыка, и барабан отбивает вступление. К моему удивлению, тело знает, что нужно делать. Мышцы помнят, а мозг нет. Я выбрасываю вперед левую ногу, потом повторяю то же самое с правой.

Я дарю Рену быструю улыбку, и мы начинаем вращаться вокруг Столба, поднимая ноги под ритм барабанов, огибая других танцоров то спереди, то сзади. Гэвин лучезарно мне улыбается, когда оказывается рядом, а Джеймс Баллантайн не обращает на меня никакого внимания. Но мне все равно, меня уже захватила радость танца. Я обхожу Рена и слышу, как он смеется.

С каждым кругом мы все ближе и ближе оказываемся к Столбу и все сильнее окутываем его лентами, которые переплетаются и становятся короче. Нам приходится быть осторожными, чтобы не врезаться друг в друга. На секунду перед моими глазами предстает видение того, что должно произойти. Слишком поздно, чтобы предотвратить это.

Хэтти Логан уступает место, позволяя обогнуть себя, но в последний момент ставит мне подножку.

И я спотыкаюсь.

Чтобы удержаться на ногах, я так крепко хватаюсь за ленту, что рискую вывихнуть себе плечо. В спину мне врезается Рен, от чего я лечу вперед и едва не впечатываюсь в Тэма Рейда, одного из братьев Коры, который проходит мимо.

Музыканты запинаются, однако я продолжаю танцевать, решительно настроенная не давать им больше повода глазеть и перешептываться. Этому действу я отдаю всю себя, фокусируюсь, сжимаю зубы, пока волынки не отыгрывают последние аккорды и танец не заканчивается. Жители деревни начинают свистеть и хлопать, а мы все кланяемся. Гэвин смотрит на меня с жалостью, а Рен подходит ближе. Возможно, чтобы я не набросилась на Хэтти и не убила ее.

Вдруг откуда-то с окраины площади слышится шум.

– Помогите! Мне нужна помощь! – доносится крик, и народ расходится, пропуская к центру шатающегося Фергуса Брауна, конюха с конюшни Баллантайнов.

Он сгибается пополам, пыхтит, силится что-то сказать.

– Что случилось? – выходит вперед Джайлз.

– Кто-то выпустил всех лошадей из стойл. Они исчезли.

Рен толкает меня локтем.

– Пора убираться отсюда, – шепчет он, пока Джим Баллантайн пробирается сквозь толпу.

– Что значит исчезли? – спрашивает Джим.

– Я услышал из домика конюха, как они испуганно ржали, и пошел посмотреть. Но когда добрался до конюшни, стойла оказались открыты, а лошадей не было. – Фергус выпрямляется и смотрит в глаза своему работодателю. – Забор сломан. Кто бы это ни сделал, он двигался прямо сквозь него, даже не утрудился зайти через ворота. Я шел по их следу до самого леса.

– Кто это мог быть? – сплевывает Джим Баллантайн. – Кто посмел?

– Идем, – говорит Рен и берет меня за руку. – Альва, начинаются неприятности, и нам лучше не маячить перед глазами.

Парень прав, и я позволяю ему увести себя с площади, где люди толпятся вокруг Фергуса.

Рен тащит меня до самого моста. Там мы останавливаемся и переводим дыхание. Некоторое время он стоит и смотрит на деревню, а затем поворачивается лицом ко мне.

– Послушай, Альва… вчера я говорил серьезно. Я хочу пойти с тобой. Я стану полезным, найду работу. И буду присматривать за тобой. – Когда мои брови ползут на лоб от возмущения, он тут же добавляет: – Знаю, что ты можешь и сама о себе позаботиться, но ты же знаешь, что люди могут попытаться воспользоваться тем, что девушка живет одна.

– И кем ты мне будешь, Рен? Моим защитником? Братом? Мужем? – интересуюсь я.

Парень явно спланировал этот разговор, пытался меня задобрить, и в памяти всплывает пакетик конфет со вкусом еловых шишек.

– Я не ожидаю, что…

– Я тебя кастрирую, если ты хотя бы подумаешь об этом, – не выдерживаю, выдергивая у него свою руку.

Я подхожу к нему вплотную, лицом к лицу, и понижаю голос. Напрягаясь, Рен смотрит на меня, и лунный свет окрашивает его силуэт в черно-белые оттенки.

– Послушай меня, Маррен Росс. Ты мне нравишься, но я не стану тебе женой и не буду ею притворяться. Если хочешь уйти из Ормсколы – уходи. Но ты не пойдешь со мной. Ты меня понял? – Он резко кивает. – Спокойной ночи, Рен.

Я пересекаю мост, оставляя парня провожать себя взглядом.

Я не собиралась оставаться в деревне до темноты и вскоре жалею о задержке, поднимаясь в гору к дому. Когда небо ясное, лунный свет довольно яркий, но светило то и дело заслоняют вереницы облаков, погружая меня во тьму и заставляя остановиться, пока не посветлеет и я не смогу снова видеть тропу.

Дважды мне чудится, что слышу шорох за спиной. Я поворачиваюсь, ожидая увидеть следующего за мной Рена, готового озвучить очередной аргумент. Однако тропа оказывается пустой, виден лишь костер на деревенской площади, который издалека кажется сияющей точкой.

И тут ко мне подкрадывается страх. Луги, горные духи… и многое другое, что может представлять опасность для девушки, находящейся одной в горах. И я не взяла с собой пистолет. Замечаю увесистый камень и подбираю его, благодарная за то, что у меня появилось какое-никакое оружие. Но все равно это длинный и пугающий путь, и впервые в жизни я испытываю облегчение, когда ступаю на ведущую к дому дорожку и вижу в окне золотой свет, подмигивающий, словно дружеское око. Конечно же, это означает, что мой родитель дома и он, соответственно, в курсе моего отсутствия. У меня начинает сосать под ложечкой, стоит только представить, насколько он будет зол.

Набираясь смелости и готовясь к последнему столкновению с отцом, я направляюсь к дому.

Отражение луны ложится ровной дорожкой на поверхность озера. Я останавливаюсь и в последний раз смотрю на этот вид, вдыхаю запах воды, растительности и грязи. Это похоже на сцену из сказки: все окрашено в оловянно-серый и черный цвета; камыши серебрятся в лунном свете; тени между ними вельветово-темные; в воде, сияющей так, будто прямо у поверхности спрятались сотни звезд, отражается небо.