Руби рассердилась:

– Ты – не опустившийся тип!

– Это как посмотреть. – Его голос снова зазвучал насмешливо. Но над кем это была насмешка – над Руби, над собой или над всем миром?

– Мне плевать! Что бы о тебе кто ни думал, это не делает тебя похожим на отца. Я знаю это, потому что не похожа на своих родителей. И никогда не стану такой, как они. – Она вцепилась пальцами в край стола. – Мои родители не могли жить без спиртного и героина, тратя на это все деньги. Им было плевать, что в доме нет еды и что не оплачены счета. – Она указала на лежащую перед ней оберточную бумагу. – Для них праздник был лишь оправданием траты еще большего количества денег на выпивку и наркотики, после чего они еще больше ругали нас или вообще не замечали. У нас не было рождественской индейки, наряженной елки и подарков.

Руби на мгновение перенеслась мыслями в прошлое. Вспомнилось нетерпеливое ожидание Рождества накануне праздничного дня, надежда на то, что Санта-Клаус существует на самом деле, что, проснувшись, она увидит четыре красных чулка, набитых подарками – для нее, ее брата и сестер. А главное, мечталось увидеть родителей, красиво одетых, трезвых, с любовью наблюдающих, как их дети разворачивают свои подарки. Но с наступлением утра в лицо Руби заглядывала суровая реальность: в ноздри ударял тяжелый запах сигаретного дыма, и становилось ясно, что ей, брату и сестрам снова придется стараться стать незаметными, чтобы не подвернуться под горячую родительскую руку.

От этих воспоминаний голос Руби зазвучал еще тверже:

– Я не похожа на своих отца и мать. Я бы никогда не позволила, чтобы какие-нибудь пагубные привычки стали для меня важнее моих детей. Никогда!

– Руби, мне очень жаль. Не знаю, что и сказать. Ужасно, что тебе пришлось через это пройти!

– Да, ужасно, но не это главное. Главное, что я – не мои родители, а ты – не твой отец. – Увидев, что Итан стиснул зубы, она добавила: – Я хочу сказать, ты знаешь, где он сейчас?

– Нет. Наверное, в тюремной камере.

– Но ты-то не в тюрьме! Ты здесь, пытаешься стать другим и творить добро.

– В таком случае нужно поторопиться, чтобы закончить подготовку подарков, – шутливым тоном заявил Итан, словно давая понять, что не хочет больше говорить на эту тему. – Но сперва… – Теперь его взгляд был наполнен теплом и участием. – Не представляю, через что тебе пришлось пройти, но я полон восхищения перед той женщиной, которой ты стала.

– Спасибо.

– Пора снова браться за работу. Ведь завтра у нас очень важный день.

– Подожди… – Руби чувствовала, что должна сделать хоть что-то, чтобы изменить мнение Итана о нем самом. – Идем. – Она подошла, взяла его за руку и, заставив подняться, подвела к зеркалу в резной позолоченной раме. – Взгляни – и ты увидишь, кто ты. Ты – Итан Кавершем. Может, лицом ты и похож на своего отца, но ты – не он. Я это знаю.

Как же ей хотелось, чтобы он увидел то, что видит она. Но Итан лишь пожал плечами и, оглядев себя насмешливым взглядом, стиснул зубы. Руби повернула его к себе, обхватила ладонями его лицо, прошептала: «Ты – хороший человек» – и потянулась, чтобы поцеловать Итана в щеку. Но инстинкт переборол в ней здравый смысл – Руби, охваченная желанием, коснулась губами губ Итана. И тут же он обхватил ее за талию и прижал к себе.

На долю секунды показалось, что он сейчас поцелует ее в ответ, но, словно увидев в зеркале их отражение, Итан нежно отстранил ее и отступил на шаг. Затем он коснулся щеки Руби так нежно, что у нее чуть не навернулись на глаза слезы.

– Спасибо. Я благодарен тебе за поддержку.

Напряженно улыбнувшись, он повернулся, подошел к столу, уселся и взял ножницы.

* * *

Два дня спустя автобус с подростками, отъехав от замка, скрылся за поворотом. Руби еще махала ему вслед с улыбкой на лице, хотя Итан понимал, как сильно она устала.

– Пойдем, – сказал он. – Я приготовлю тебе сэндвич с сыром и чашечку чаю.

– Ведь только недавно был обед, – запротестовала Руби.

– Все пообедали, кроме тебя. Ты почти не ела.

– Ладно. Я и в самом деле голодна. Спасибо.

Двадцать минут спустя Итан обнаружил ее в гостиной, уютно свернувшуюся в кресле и набирающую на телефоне эсэмэску.

– Я пишу Таре, – пояснила Руби, глядя, как он ставит поднос на столик рядом с креслом. – Я обещала, что буду поддерживать с ней связь.

Итан опустился на софу напротив и вытянул ноги.

– Ты привязалась к этой девочке, верно?

– Трудно не привязаться к тому, кто напугал тебя до смерти.

Итан покачал головой. Он до сих пор помнил холодный страх, охвативший его пару дней назад.

Тогда все, казалось, шло так хорошо. Почти все ребята захотели принять участие в конкурсе выпечки и собрались на кухне, добродушно подшучивая друг над другом. Руби выделила каждому место за кухонным столом, раздала необходимые продукты и листки с рецептом и начала показывать, что нужно делать. Сначала кое-кто из ребят попытался бросаться мукой, но их одернул вмешавшийся социальный педагог, и наконец подростки, успокоившись, начали увлеченно готовить печенье. По кухне поплыл запах корицы и имбиря. Итан, расслабившись, завел разговор о завтрашней поездке на море…

Все произошло очень быстро.

Темноволосый паренек о чем-то заспорил со стоящей рядом хрупкой девчонкой. Та покачала головой. Парень подступил ближе. Девчонка, грязно выругавшись, выхватила нож с выкидным лезвием.

Итан, сжав губы, направился в их сторону. Но его опередила Руби, закрывшая собой парня. У Итана внутри все похолодело. Девчонка выглядела опасно: зрачки ее расширились – оставалось надеяться, что она ничем не обкололась и ничего не нанюхалась.

Нож сверкнул в ее руке. Парень позади Руби напрягся. Итан понимал, что ситуация в любую секунду может взорваться. Этот темноволосый подросток не спасует перед девчонкой – иначе его засмеют, и он еще не бросился на свою противницу лишь потому, что между ними стоит Руби.

Она протянула руку:

– Тара, отдай мне нож. Никто тебя не обидит – ни Макс, ни другие ребята. Ни сейчас, ни потом. – Голос Руби звучал твердо. Она кинула взгляд на Итана и едва заметно покачал головой, словно давая понять: не испугай девочку. Он замедлил шаг. – Ну же, Тара! – сказала Руби. – Все в порядке. Оглядись. Ты в порядке. Посмотри на меня. Я даю тебе слово – все будет хорошо. А теперь отдай мне нож.

Тара покачала головой и безжизненным голосом возразила:

– Никогда ничего хорошо не будет.

Нож звякнул, упав на пол, и этот звук немного снял напряжение, воцарившееся в комнате. Руби поспешила придавить оружие ногой, а затем подняла его.

– Хочешь продолжать готовить? – спросила она Тару. – Все в порядке. Тебе ничего не будет за то, что произошло. – Повернувшись к Максу, Руби повторила: – Ничего не будет. – И по ее позе было видно, что она не шутит.